Хироюки Агава - Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг.

Фучида, командир эскадрильи на «Акаги», полагал, что прежде всего он обязан доложить командиру корабля, но капитан показал глазами на Нагумо; Фучида повернулся к нему и доложил следующее. По крайней мере четыре линкора потоплены и четыре серьезно повреждены; можно считать, что эти восемь кораблей выведены из строя, как, минимум, на шесть месяцев. Авианосцев в гавани нет, возможности контратаки противника не следует исключать, но сухопутные аэродромы на Оаху — правда, бушующее над ангарами пламя усложняет оценку, — как видно, в основном потеряли боеспособность: за три часа, пока кружил над районом налета, он не встретил ни одного истребителя.

Нагумо так приятно было это слышать, что ко всему дальнейшему он проявил мало интереса.

— Предположим, мы проведем еще одну атаку, — обратился к Фучиде начальник штаба Кусака. — Какие, по вашему мнению, цели следует поразить?

— Может быть, линкоры противника потоплены, но они покоятся на мелком дне залива, и я уверен — американцы немедленно начнут спасательные работы. Думаю, нашей следующей целью должны стать арсеналы, ремонтные сооружения американских войск и цистерны с горючим.

Этот ход мыслей близок к тому, как размышлял один американский моряк, приехавший в Японию после войны:

— Не понимаю, почему Япония не воспользовалась возможностью уничтожить военные заводы и цистерны с горючим на Гавайях. База в Пёрл-Харборе, на отдаленном острове, всегда переживала трудности со снабжением — горючим и другими материалами. Но эти сооружения остались нетронутыми, и Америке удалось исключительно быстро оправиться от удара.

Ямамото, штаб Объединенного флота, да и сам флот Нагумо с самого начала смирились с мыслью, что в ходе Гавайской операции придется потерять не менее половины авианосцев. Но фактически потеряли двадцать девять самолетов с пятьюдесятью пятью членами экипажей на борту; сам флот, можно сказать, только поцарапало. Подойди авианосцы к Оаху насколько возможно ближе (но так, чтобы не сесть на мель) и предприми новую атаку — истребители одновременно защищали бы и атакующие части, и авианосцы, а Тихоокеанский флот практически был бы выведен из строя.

Фучида сам выдвинул это предложение, но ни главнокомандующий, ни начальник штаба не дали однозначного ответа. Его поблагодарили за хорошую работу, попросили отдохнуть, и он покинул мостик.

Контр-адмирал Ямагучи, командир 2-й эскадры авианосцев, находившийся на борту «Хирую», поднял сигнал «Готов к второй атаке!». Это явилось косвенным приглашением к действию, и Фучида автоматически посчитал, что будет дан приказ к второй атаке. Он принял необходимые меры и ел в корабельной офицерской столовой, когда по внутренней связи пришел приказ: «Все самолеты, кроме истребителей, убрать в ангары!» Посчитав это странным, он поднялся на палубу и взглянул на флаг: флот уже плыл на север. И снова ему подумалось, как он потом вспоминал: «Какой чертовщиной они там занимаются?!»

Чтобы понять непосредственную причину этой неспособности действовать, возможно, следует рассмотреть сами личности Нагумо и Кусаки. Если, однако, посмотреть глубже, станет понятно, что причина, скорее, просто в натуре японских моряков. Среди бывалых моряков, особенно служивших на флоте, существовала тенденция — возможно, это относится не только к Японии — испытывать неприязнь, может быть подсознательную, к боевым действиям на суше и против баз горючего. А еще — аллергию на приближение к берегу, кроме тех случаев, когда корабль входит в порт. Боевой дух флота, даже в повышенной степени, был устремлен против вражеского флота в целом. Как в своем обращении к флоту Угаки не мог избавиться от воздействия слов адмирала Того, так и призрак человека, уничтожившего русский флот в битве в Японском море, вечно стоял перед ним, застилая путь. И даже Ямамото, вероятно, не исключение из этого правила, поскольку и он в конце концов отверг предложение командования Объединенного флота провести вторую атаку.

На борту «Нагато» разгорелся ожесточенный спор между штабными офицерами: новость — флот Нагумо уже возвращается домой. Неожиданно достигнуты великолепные результаты, враг — в замешательстве. Операция нацелена на «уничтожение» и достижение результата «в первый же день», — значит, логично повторить атаку, чтобы получить еще более определяющие результаты. Почти все офицеры штаба, кроме офицера штаба авиации Сасаки, единодушны в мнении — вторая атака необходима. Говорят, однако, что возразил Ямамото:

— Нет, постойте! Здорово, безусловно, если она окажется успешной. Но даже взломщик колеблется, стоит ли возвращаться в ограбленный дом. Я оставил бы это на усмотрение командира ударной группы. Если уж человек намерен что-то сделать, — продолжал он, — он это сделает без подсказки. Нагумо не хочет этого делать, потому что его подгоняют издалека. Думаю, у Нагумо просто нет желания.

Короче, предложение второй атаки не принято. Одно объяснение, конечно, состоит в том, что Ямамото (об этом позже с глубоким почтением часто вспоминали штабные офицеры) очень внимателен к психологии своих подчиненных, которые в данный момент в бою. Для второй атаки есть два объекта: наземные сооружения на Гавайях и авианосцы, которые избежали уничтожения, потому что их местонахождение неизвестно. Последние, несомненно, представляли опасность, но для Ямамото, размышлявшего категориями «уничтожения», в высшей степени нетипично бояться их на этом этапе. Что касается первой цели (сюда входят и боевые действия против цистерн с горючим), можно подозревать, что он об этом не так беспокоился, как мог бы. Таким образом, приказ Объединенного флота, посланный по радио, гласил: «На обратном пути ударной группе, если позволят условия, нанести удар по Мидуэю и вывести его из строя раз и навсегда».

Флот Нагумо проигнорировал этот приказ под предлогом плохой погоды. Отдельный отряд, имевший задачу вывести из строя Мидуэй и состоявший из эсминцев «Усимо» и «Сазанами», вышел из Татейямы 28 ноября совершенно независимо от ударной группы и направлялся к месту атаки; да и не было в то время какого-либо объекта, требовавшего применения силы большей, чем уже посланная, если распорядиться ею разумно. Как говорит Йосида Тосио, бывший офицер разведки морского генерального штаба, Нагумо оскорбило это задание.

— Все равно что попросить юного борца-сумоиста, который только что победил великого чемпиона, по дороге домой купить немного овощей на ужин, — так отреагировал Нагумо.

Помимо ударной группы Нагумо, в Гавайской операции принимал участие отряд подводных лодок, посланный вперед, чтобы занять секретные позиции вблизи Оаху, вечером 7 декабря. В отряд входили пять «подводных лодок-москитов», которые запускались с «И-16», и четыре подобные субмарины — они должны были привлечь внимание по обе стороны фронта. Девять человек в них погибли; они награждены особым продвижением — на два звания, их имена официально объявлены в приказе по морскому министерству 6 марта следующего года.