Джордж Паттон - Война, какой я ее знал

Около десяти часов я собрал всех командиров эскадрилий и офицеров зенитчиков, чтобы обсудить с ними план противовоздушной обороны и внести соответствующие коррективы. Мы пришли к мнению, что глобальные изменения не нужны, так как оборона построена грамотно, однако кое—что желательно улучшить, что и было проделано. Материальный ущерб и вовсе равнялся нулю — похоже, вражеские летчики прилетали лишь затем, чтобы перепахать поля и разбомбить пустынные улицы. В гавань не попало ни одной бомбы.

Когда последний вражеский самолет протащился совсем низко над домом, на крыше которого мы находились, Джордж Микс [25] Техник—сержант У. Дж. Микс — ординарец генерала Паттона. заметил: «Сэр, будь теперь при мне седло, я бы накинул его ему на спину и отправился на прогулку».

Приезд султана в Касабланку

12–13января 1943 г .

Недели две тому назад живший в Касабланке дядя султана предложил мне посетить здешний дворец племянника. Потом он сказал мне, что султана взволновало известие о том, что я был в его дворце, а он не мог приехать без подобающей причины. В общем, мы в нашем штабе решили предоставить такую возможность — устроить демонстрацию военной техники и оружия, словом, что—то вроде парада, на который мы пригласили также и французов, что вполне годилось как повод для приезда султана в Касабланку.

Однако у парада, назовем его так, имелась и иная задача. В первую очередь нам не мешало произвести впечатление на французов и арабов, продемонстрировав нашу мощь, а заодно успокоить французов, показав им, что, имея в распоряжении их техсредства и их оружие, они просто не могли победить наших ребят, экипированных по последнему слову техники. Мы сочли вполне уместным забыть о том факте, что, когда мы громили французов на берегу, все наше тяжелое вооружение оставалось еще на кораблях.

10 января после полудня я отправился во дворец к султану, где был встречен главой дипкорпуса. Туда же явились и некоторые другие офицеры, включая французов, и все мы вместе удостоились аудиенции у султана, хотя говорил при этом с ним практически один только я. На данное обстоятельство немедленно обратил внимание глава дипслужбы, который в ходе беседы почти не сводил с меня глаз. Мы продолжали старую игру: я обращался к главе дипкорпуса по—французски, он переводил султану на арабский, затем переводил его ответ с арабского на французский для меня. По дороге к месту проведения парада нас сопровождал почетный эскорт, состоявший из роты легких танков, подразделения французских пехотинцев на мотоциклах и французских же полицейских—мотоциклистов. Султан, его сын и глава дипломатического корпуса ехали в первой машине, а мы с генералом Кейзом во второй. За ними следовали «двенадцать апостолов», которые, как я недавно открыл для себя, все были визирями. Затем ехали машины с американскими и французскими офицерами. Всего автомобилей в кортеже насчитывалось штук около тридцати.

Обустройство поля для проведения мероприятия взял на себя полковник Уильямс, [26] Полковник Дж. Дж. Б. Уильямс — начальник артиллерии Западной оперативной группы войск. который прекрасно справился сданной задачей. Экипажи и расчеты стояли по стойке смирно. Личное оружие находилось при них, а боеприпасы были аккуратно сложены, как полагается, перед каждой единицей тяжелого вооружения, будь то танк или орудие.

Когда мы прибыли на полигон, я пригласил султана в мою персональную машину командующего и, после того как оркестр сыграл один за другим гимны трех наших стран, помог его величеству подняться в нее. Генерал Ногэ поспешил известить меня, что ни один иностранец не имеет права ехать в одной машине с султаном, но султан возразил, заметив, что это его дело и что мы поедем вместе. Я занял место справа от султана, а тот пригласил Ногэ сесть слева. Кронпринц уселся перед нами, держась за поручень. Как уверяют, это был первый в истории случай, когда султан ехал в одной машине с иностранцем.

Объезд мы совершали очень медленно, останавливаясь у каждого орудия, танка или вспомогательного технического средства, и я, выжимая все из своего знания французского, старательно объяснял султану назначение той или иной единицы техники. Как я имел возможность убедиться, он владел этим языком куда лучше, чем я. Когда мы подъехали к передвижной прачечной, я обнаружил, что не помню правильного французского термина, и честно признался: «Не помню, как эта штука называется». — «Вы имели в виду передвижную прачечную?» — поинтересовался султан на прекрасном английском, развеяв мои последние сомнения относительно того, знает или не знает он наш язык.

Поработав экскурсоводом в этом музее наземных средств вооружения, я повез своего спутника на летное поле, где полковник Бим [27] Полковник Р. Бим из штаба генерала Кэннона. подготовил отличную экспозицию самолетов. Султан продемонстрировал неподдельный интерес к военной авиации, а кронпринц забирался во все самолеты по очереди и крутил там ручки, нажимал на кнопки и щелкал тумблерами.

После воздушных сил настал черед флота, и мы отправились в порт, где обошли причалы. Затем адмирал Холл пригласил султана и самых знатных вельмож из его свиты, включая визирей, на борт эсминца «Уэйнрайт» и устроил для них небольшие военно—морские учения.

Так как большинству визирей было за девяносто, не все из них оказались в состоянии подняться по крутому трапу, и я остался с ними поболтать и обменяться шутками. Заявляю с полной ответственностью: гипотеза относительно отсутствия у арабов чувства юмора абсурдна.

Мы возвратились во дворец, где вновь вошли в залу для официальных приемов; там мне пришлось опять обращаться к султану на французском через главу дипломатического корпуса, который переводил мои слова не нуждавшемуся нив каких переводах господину на арабский, затем его речь на французский и так далее. Под конец беседы султан с широкой улыбкой поинтересовался, не могли бы я оказать ему великую честь явиться во дворец на завтрак 13–го числа, то есть на следующий день. Я ответил, что подобное приглашение огромная честь для меня, и спросил, нельзя ли мне будет захватить за компанию и генерала Кларка. [28] Генерал—майор Марк У. Кларк — командующий только что созданной Пятой армией. Завершив официальное общение, мы отправились к себе.

Вскоре после ужина глава дипломатической службы известил меня, что я не могу взять с собой Кларка на завтрак во дворец. Я рассердился и сказал, что тогда и я никуда не пойду, но Кларк попросил меня не обращать внимания на прихоти арабов и все—таки откликнуться на приглашение. Послушавшись его, я поступил правильно, поскольку, как мне стало известно позднее, арабы не хотели приглашать Кларка на завтрак потому, что считали его слишком высокой особой, чтобы принимать его у себя без официального приглашения просто как моего компаньона. Подобное объяснение меня вполне удовлетворило.