Иван Шевцов - Бородинское поле

В лес углубились впятером, но недолго шли такой ватагой: у молодежи быстр шаг и свои интересы. Вскоре Ариадна и Коля приотстали, отклонились влево и потеряли из виду Лену, Игоря и Андрея. Так и было задумано.

- А мы не заблудимся, Коленька? - сказала Ариадна, но без тревоги и сожаления, и, обняв обеими руками Колину шею, так и повисла на нем.

- По-моему, мы уже давно заблудились, - с горькой откровенностью ответил Коля. Он догадывался, что у Ариадны к нему не любовь, а привязанность самки. Появись другой, чем-то поудобнее Коли, и она уйдет к нему без сожаления. Думая так, Коля метался, будучи не в силах разобраться в своих чувствах. Иногда ему казалось, что он любит Ариадну, жить без нее не может. Иной раз ему думается: будь его Зина понежнее да поласковее, приголубь-приласкай его, и он бы остепенился. Но Зина оставалась грубовато-холодной, черствой и сварливой, и, словно в отместку ей, он бросился в стихию страстей, как в омут, и плыл, не отдавая себе отчета, плыл, куда вынесет. Он совершенно не считался с тем, что у Ариадны есть муж, не хотел о нем думать и вел себя, пренебрегая осторожностью и приличием. - Ты сегодня трезвая как стеклышко, а пьяный трезвого не разумеет, - продолжал Коля, весело глядя перед собой. Склонный к грубоватой шутке, он держался уверенно и независимо.

- Мне нельзя. Я сегодня ординарный шофер, извозчик. И этот тяжкий крест, Коленька, я несу ради тебя, ради нашей встречи. Я знала, что встречу тебя здесь, и согласилась поехать. А так ни за что бы! - В словах ее звучала сладостная вкрадчивость, а взгляд, лукавый, блуждающий, обдавал его жаром.

Он посмотрел на нее пытливо и упорно, и губы его изобразили улыбку. Эта странная улыбка вмещала в себя и снисходительность, и смирение, и насмешку, и шутку, и безобидный упрек. И этот непривычный, несколько странный взгляд смутил ее и насторожил. Лицо ее невольно зарделось в притворной улыбке.

- Коленька, а мы с тобой совсем потеряли голову, - сказала Ариадна, когда они вышли на поляну и углубились в густые заросли юных, гибких березок. - Что о нас скажут там?

"Там" - это в доме Остаповых.

И она не ошиблась: о них говорили, говорили женщины, готовившие вторые блюда - цыплят в винном соусе и с грибами. Об отсутствующих всегда любят посудачить-посплетничать. Начали с Вали, которая в это время находилась в вишневой беседке в компании спорящих мужчин.

Начала Людмила Борисовна с обычным своим грубоватым намеком и недомолвками:

- Валентина как расцвела! Вся сияет, а глаза горят, как у невесты.

- Очень милая женщина, - сказала Никулина.

- Костюм этот ей идет. Наверно, в люксе шила. - Это сказала Варя.

- По своему эскизу, - предположила Александра Васильевна. - Сама художница.

- Но она же не модельер, она монументалист, - заметила Варя, а настойчивая и властная Людмила Борисовна продолжала свое мелочно и бестактно:

- Женщина наряжается для того, кто ей нравится, говорят японцы. - На крупных губах ее блуждала злая улыбка.

- На Ариадне костюмчик, надо думать, импортный, - не поддержала золовку Варя.

- Только зеленый не ее цвет, - заметила Александра Васильевна.

- А почему Николай без жены? - снова с намеком спросила Людмила Борисовна.

- Возможно, ребенка не с кем оставить, - предположила Варвара Трофимовна.

- Дело не в ребенке, - вздохнула Александра Васильевна. Она понимала, на что намекает Орлова, и удовлетворила ее любопытство: - Что-то не ладится в их семейной жизни.

- Они что, всерьез разводятся? - спросила Варя. Она слышала от брата о неладах в семье Фроловых.

- Кто их разберет! Я решила оставаться в стороне.

- Значит, появилась женщина, - категорично заявила Людмила Борисовна, и в голосе ее прозвучало учтивое безразличие.

- Возможно, - кротко ответила Александра Васильевна.

Но Орлова не могла этим удовлетвориться.

- Не она? - кивнула в сторону калитки. - От старика бегает.

- Кто их знает! Пошли же в лес, - вздохнула Александра Васильевна, пересилив себя.

- От такого Мазепы не только в лес, в пустыню убежишь, - с оттенком злорадства заключила Людмила Борисовна. - Он что и где?

- В Союзе архитекторов, - ответила Варя.

- Чем занимается?

- У входа в рай молитвы продает, - съязвила Никулина.

- Да, салат хорош с уксусом, а мужчина с характером, - по-своему подытожила Людмила Борисовна и почему-то добавила: - Полюбится, так и рябой за красавца сойдет. - Колю она невзлюбила. "Неотесан, груб, развязен и места своего не знает", - мысленно вынесла ему приговор, хотя видела его едва ли не во второй или в третий раз. - Что-то наши мужчины распетушились, митинг устроили.

И в самом деле: из вишневой беседки доносились возбужденные голоса, среди которых особенно выделялся густой и самоуверенный бас Александра Кирилловича.

Ох эта вишневая беседка с круглым столом и удобными скамейками! Сквозь листву молодых вишен пробиваются неяркие, но еще по-летнему теплые и мягкие солнечные лучи и ложатся золотисто-зелеными пятнами на стол. Она стала местом бурной дискуссии по вопросу архитектуры и градостроительства.

Людмила Борисовна не слышала начала разговора. Она подошла к беседке, когда страсти уже накалялись. Олег, порозовевший, возбужденный, говорил:

- Однообразие новых жилых районов, унылая серятина, города утратили индивидуальные черты, свое наследственное лицо, облик - вот к чему привели стандартизация, унификация, типовые проекты, индустриальные методы.

- Но и при индустриальном методе можно и нужно использовать эстетические возможности, создать ансамбль с художественным единством, - возразил Штучко. - Что создает лицо современного города? Здание вокзала, аэропорта, дворец, театр, музей? Нет. Жилой комплекс, массив. И в этот комплекс нужно вписывать отдельные здания культурного и общественного назначения. Индивидуальный проект - удовольствие дорогостоящее. Это расточительство. - Скрипучий голос его звучал тягуче и настойчиво.

Брусничкин встал и, энергично жестикулируя, продолжил мысль тестя:

- Расточительству в архитектуре нужно сказать решительное "нет". Индустриализация строительства - это необходимая норма времени. Она есть и будет, она, если хотите, благо, только она дает возможность решить жилищную проблему. И не она причина безликости и серости. Надо думать, дерзать. - Хитрые, настороженные глаза его тем временем шарили по вишневому забору, точно пытались проникнуть сквозь ветки и кого-то найти. Пожалуй, только Думчев да Людмила Борисовна правильно понимали этот пытливый, ищущий взгляд.

- Но, Леонид Викторович, вопрос экономичности, он ведь не однозначен, - воспользовавшись паузой, сказал Никулин. - Строим мы на десятилетия или на века. Что экономичней? Нельзя жить одним днем. Сэкономишь на проектировании, потом в десять раз больше потеряешь на эксплуатации и ремонте. Как вы считаете, Валентина Ивановна? - Дмитрий Никанорович хотел втянуть и ее как художницу-монументалистку в довольно острый разговор.