Иван Шевцов - Бородинское поле

- Ты преувеличиваешь. Ты не можешь быть объективным, родной мой, - искренне и нежно возражала Валя. - Мне просто радостно работать с тобой. Я счастлива и благодарна судьбе за это счастье.

Она опустилась в кресло, стоящее рядом с тахтой, на которой сидел Олег, и взяла его руку. Продолжала, глядя на него искристыми ясными глазами:

- Помнишь тот июнь и море сирени? Это было чудесно, как великий праздник. Я боялась, что такого больше никогда не будет, что угар пройдет и все станет будничным. Потом я поняла, что это не угар и это не проходит. Я не могу без тебя. Когда мы не видимся, я думаю о тебе, разговариваю мысленно с тобой, советуюсь.

Голос ее звучал мягко и тихо, переходя на шепот.

- И я тоже боялся потерять тебя. Время подтвердило, что это не угар, не вспышка. И мы бессильны перед стихией, не можем с ней справиться.

- И не надо. Пусть все будет так, - проникновенно сказала Валя.

Она сидела в низком кресле, положив нога на ногу, и неглубокий разрез темно-коричневой юбки кокетливо обнажил ее круглое бледное колено. Легкая коричневая в цветочки кофточка с длинными рукавами, модная в то время и называемая батником, изящно облегала ее хрупкие плечи. Олег смотрел на нее влюбленно и задумчиво, и по загорелому лицу его пробежала грустная тень. Спросил после долгой паузы:

- А что Святослав? Зовет?

- Уже не зовет. Я ответила, что не могу бросить работу. В работе моя жизнь. Не могу оставить Галинку. По-моему, он догадался, что дело не только в работе и Галинке. Я как-то хотела написать ему правду. Признаться. И не решилась. Зачем приносить человеку боль и страдания? Он ни в чем не виноват. Пусть лучше так, как есть.

- Ложь во спасение - святая ложь, - сказал Олег и вздохнул облегченно.

Валя встала, не отпуская его руки, приложила его ладонь к своей горячей щеке и сказала:

- Покажешь свои новые проекты?

Олег кивнул и поднялся. Он понял: она решила уйти от неприятной темы. Достал свернутые в рулон проекты, расправил и кнопками прикрепил к щиту. Валя увидела выполненный акварелью рисунок нарядного шестиэтажного здания в форме амфитеатра, расположенного на берегу пруда и окруженного зеленью.

- Подмосковный санаторий "Радуга", - пояснил Олег. - Все в одном помещении: комнаты, столовая, процедурные кабинеты, зрительный и спортивный залы, библиотека, читальня. Сооружается из монолитного бетона на цветном цементе. Наружные стены, без декораций, гладкие, должны создавать впечатление легкости и масштабности. В первоначальном варианте все было не так. Здание четко было расчленено на три пояса, притом нижний решен крупно, монументально - кованный и обработанный "под шубу" гранит. Верхние этажи, облицованные тонко пиленным естественным камнем, расчленены пучками полуколонн.

- Но это, наверно, очень дорого? - сказала Валя.

- Конечно, гранит "под шубу" и пиленый камень стоят немалых денег. Но даже не в этом дело: заказчик состоятельный, он на все согласен. Меня смутило другое: горизонтальные и вертикальные членения нарушили единство ритмов, перегрузили композицию, изрезанная стена стала мелкомасштабной, какой-то беспокойной. И я отказался от такого варианта, заменив его этим. Здесь передо мной стояло несколько проблем. Прежде всего - глухая стена или стекло? Я, как видишь, выбрал первое. Мне кажется, глухие интерьеры удобнее: они создают интимность, тишину, уют. Дальше - я отказался от прямого угла и длинных коридоров, напоминающих казарму. Все пространство подчинил уюту, теплу. В том числе и холл. Кстати, холл - единственный уголок, где возможно декоративное оформление. Хотя я в этом еще не убежден. Ты конечно же спросишь, а как быть с пространством, чем его организовать и обогатить? Что здесь делать художнику? Не волнуйся: о тебе я не забыл. Тебе я приготовил интересную, совершенно новую, неожиданную для тебя работу - люстры.

Он сделал паузу и вопросительно уставился на Валю: ну как, мол? Валя изумленно улыбалась, и Олег продолжал:

- Люстра, она не просто светильник. Она эмоционально эстетический предмет. Да, да, она не только организует пространство, но и создает настроение. Зодчие прошлого это отлично понимали. Вспомни люстры Эрмитажа, Колонного зала, театров и дворцов. Их нужно делать специально, по индивидуальным чертежам, выполненным художниками. Притом художниками, обладающими тонким вкусом. И я уверен - тебе такая задача по плечу. Подумай, дерзни. А?

- Это так неожиданно, - робко, но с интересом ответила Валя. - Я никогда этим не занималась.

- Займись, начни. Мы все когда-нибудь начинаем.

- Попробовать можно, за успех не ручаюсь.

- Я поручусь, - сказал Олег и поцеловал ее руку.

Ей подумалось: какой он непоследовательный, только что сам же утверждал, что ее Пегас - мозаика, и тут же лишил ее этого Пегаса, предложив взамен какую-то темную, совсем необъезженную лошадку. Вспомнила: нужно позвонить домой, узнать, как там дочь. Набрала телефон и услыхала возбужденный голос Галинки:

- Мамочка, а у нас гость! Угадай кто! Ни за что не угадаешь. У нас Игорь. Их отпустили всего на две недели. Ты откуда звонишь? Когда приедешь?

Вот так сюрприз: Игорь Остапов, курсант военного училища, получил двухнедельный отпуск, а его отец об этом еще ничего не знает. Ответила:

- Передай ему привет, я скоро приеду. - И, положив трубку, уже Олегу: - Игорь в отпуск приехал. Сейчас у Галинки. Я должна уйти.

- Вот как! И мне не позвонил.

- Телефон звонил много раз, возможно, он. Но ты не брал трубку.

- А что ж ты не подозвала его к телефону?

- Я боялась, что ты возьмешь трубку, не утерпишь.

- Да, да, конечно. Поезжай, родная. Я тоже буду собираться. Значит, завтра в Подгорск. Я заеду за тобой. Жди меня. Хорошо?

Она кивнула и, нежно поцеловав его, покинула мастерскую. А через четверть часа ушел и Олег.

Варя уже пришла с работы и хлопотала на кухне. Возбужденная, радостная, сообщила о приезде Игоря. Олег скрыл, что ему эта новость уже известна, спросил:

- Где же он?

- Всего часок побыл дома и к Гале побежал. Да, звонил Глеб. Ты ему очень нужен. Просил позвонить.

- Хорошо, - торопливо и возбужденно сказал Олег, досадуя на самого себя за предательское волнение. Всякий раз, возвращаясь домой после свидания с Валей, он имел растерянный и виноватый вид, сам это чувствовал и понимал, но никак не мог совладать с собой. Ему казалось, что Варя все знает, только виду не подает, принимает это как неизбежное и щадит прежде всего себя. Ни к чему лишний скандал. Сейчас его возбужденность можно было объяснить приездом сына.

Игорь Остапов, отслужив срочную службу, вопреки желанию родителей, поступил в военное училище. И вот он - курсант.

Олег не замедлил позвонить Глебу Трофимовичу. Отставной генерал ушел в общественную работу и имел свободного времени ничуть не больше, чем когда руководил кафедрой и преподавал в военной академии. В новую свою роль он вошел с большим удовольствием, нашел ее интересной, общественно полезной и ответственной. Телефонному звонку Олега обрадовался и пробасил в трубку: