Иван Шевцов - Бородинское поле

А тем временем Бен рассказал, как проходили прения в ООН. Его рассказ не на всех произвел одинаковое впечатление. Слушая Бена, Дэн Флеминг молча посмеивался: его это нисколько не трогало, для него один черт, что Мойнихэн с Герцогом, что их оппоненты - негр с арабом. Экзальтированный рассказ Бена его просто забавлял. Флеминг-старший слушал Бена недоверчиво, зная, что тот излагает прения в ООН с определенной тенденцией, посчитал речь представителя Саудовской Аравии дерзкой, даже если Мойнихэн и заслужил такой дерзости. Генри Флеминг хорошо знал американского делегата в ООН и представлял развязный и грубый тон его речи на Генеральной Ассамблее. И вообще не Мойнихэну нужно было выступать от имени США по такому деликатному вопросу, как сионизм, поскольку сам Мойнихэн сионист. Грубая работа сионистского лобби конгресса США, его вызывающая наглость коробили конгрессмена Флеминга, но он сдерживал себя и не рисковал открыто даже перечить, не то что вступать в сражение, понимая, чем это для него кончится. Генри Флеминга возмущала дружная спайка органов массовой информации США и то, с какой яростью эти органы бросались на выручку "своих" в любой части света, даже если эти "свои" были уличены в преступлении, и как они хранят гробовое молчание, когда творятся несправедливость и насилие над "посторонними". Конгрессмен Флеминг искренне возмущался, когда Мао в годы "культурной революции" жестоко и позорно расправлялся со своими ни в чем не повинными соотечественниками. Но сионистская американская, да и вообще западная пресса молчала, словно набрав в рот воды. А когда Мао арестовал Израэля Энштейна, издававшего в Китае иллюстрированный журнал "Чайна риконстрактс", нью-йоркский "Ньюсуик" поспешил по этому поводу перед всем миром пролить крокодиловы слезы. Но больше всего Генри Флеминга возмущало поведение израильских властей на оккупированных арабских землях. Для арабов там создан настоящий ад апартеида с циничным и жестоким издевательством. Флеминг считал, что израильтяне на оккупированных территориях ведут себя более жестоко, чем в свое время гитлеровцы. Он располагал неопровержимыми доказательствами, фактами и документами, переданными ему, как конгрессмену, представителями арабской общины в США. Но он не хотел сейчас выкладывать их перед генералом Пересом. Во-первых, потому, что практически это ничего не даст и Перес останется Пересом, а Бен - таким же поклонником Переса, Даяна и Кохане. Во-вторых, выступить открыто с осуждением Тель-Авива и его жестокого оккупационного режима - значит получить клеймо антисемита. А с этим клеймом в стране, где фактическая власть принадлежит сионистам, будешь чувствовать себя вечным изгоем. Конгрессмен Флеминг, будучи человеком умным, проницательным и честным, отлично знал, кто правит Америкой, кто ее фактические хозяева.

- Мы многое позволяем своим врагам и так называемым друзьям и союзникам, - прервал его размышления генерал Перес. - Миндальничаем, церемонимся. Нас поучают негры. Поучают и оскорбляют дикари из черной Африки. Нас скоро начнут поучать и оскорблять наши собственные негры. Да, да, дело к тому идет.

- А где выход? Что с ними делать?.. - как бы размышляя, сказал Оскар, которого беспокоило движение американских негров за гражданские права.

- Что делать? - быстро подхватил генерал и поднялся. - Всех выселить в Африку.

- Вернуть на землю пращуров? - Легкая ухмылка скривила тонкие бледные губы Оскара.

- Вот именно: пусть несут цивилизацию своим собратьям, - подтвердил генерал. - Мы приобщили их к культуре. Пусть теперь они возьмут на себя роль учителей. И не здесь, в Америке, а на своей родине.

- Но их родина - Америка, - деликатно возразил конгрессмен. - Они действительно кое-что сделали полезное в истории Соединенных Штатов, оставили заметный след. Это надо признать.

- След? - вспылил генерал, устремив на Флеминга осуждающий резкий взгляд. - В истории? Мусорщики наследили в истории?! Смешно, мистер Флеминг. Мы предлагаем им благородную миссию, даем счастливую возможность войти в историю. Пусть обучат бизнесу целый континент. А некоторая тоска по Америке заставит их питать к нам симпатии. Таким образом мы приобретем целый континент союзников.

- А если все произойдет наоборот? - усомнился Оскар. Он всегда все подвергал сомнению. - Если они сделают черную Африку красной?

- Африка всегда была и останется черной, - замотал большой головой Перес. - Неполноценность чернокожих и цветных научно доказана.

- Шаткое доказательство, генерал, - заметил Флеминг. - А что касается союзников, то их у нас нет - таких, на которых можно было бы положиться. Вот вам пример: речь представителя Саудовской Аравии, нашего союзника.

- О чем я говорю? - Генерал поднялся. - Я говорил нашим властям, Киссинджеру и Шлессинджеру, - таких союзников надо наказывать, как непослушных детей. Где они, наши союзники? Кто нас поддержал во Вьетнаме?

- Вьетнам - наша ошибка, - сказал Оскар.

- Нет никакой ошибки, - резко возразил Перес. - Надо было сбросить атомную бомбу на Ханой, и тогда не было б никакой ошибки.

- А как бы на это посмотрели русские? И не только русские, а и наши союзники? - сказал конгрессмен.

- Наплевать! И на тех и на других.

Ответ генерала обескураживал даже Оскара. На подобные "идеи" и возражать неприлично. Но Бен решил поддержать своего кумира, заметив:

- Нам бы Моше Даяна в министры обороны. И тогда все было б о'кей!

- Нет, мой мальчик, ты заблуждаешься, - мягко сказал Оскар. Он хотел продолжить свою мысль, но генерал перебил его:

- С Кубой в шестьдесят втором мы допустили ошибку. Нужно было бомбить, оккупировать. С Кастро можно было покончить в один день. Как с Доминиканской республикой, где мы наплевали на наших союзников. Против нашего вторжения в Доминиканскую республику выступила вся Европа - Франция, Норвегия, Голландия, Бельгия, Дания, Италия. Ну и что? Мы знаем цену этим союзникам. С нас было достаточно поддержки Организации американских государств. Нас поддержала Бразилия. А что было бы, если б вовремя не устранили президента Гуларта? А? Представляете? Бразилия могла быть коммунистической. Куба - это коммунистическая зараза. Да, да, она может заразить весь континент. С Кубой надо кончать.

Он говорил так, словно судьба Кубы зависела от него.

- Куба не Доминиканская республика. За ее спиной стоят русские, - напомнил Оскар.

- Я не понимаю вас: русские, русские! Почему мы их так боимся? - горячился Перес. - Мы защищаем интересы нашей безопасности.

- Этот довод убедителен для вас, генерал, но не для русских, - решительно возразил конгрессмен. Безрассудный экстремизм Переса его раздражал. - Мы взяли на себя незавидную роль мирового жандарма. Русским, естественно, это не нравится. В отличие от нас они поддерживают национально-освободительное движение.