Иван Шевцов - Бородинское поле

Штейнборн поинтересовался:

- Как ты думаешь, Вилли, она настоящая? Из чистого золота?

- Ну, разумеется, нет, сусальное, тончайший слой.

- Обман. Сталину она стоила дешево, а нам обошлась дорого.

- Не понимаю, Курт, что ты имеешь в виду?

- А то, что за эту звезду обер-лейтенант - как его там? - тогда в Орле много наших машин превратил в металлолом. Если бросить на одну чашу весов золото, что ушло на звезду, а на другую стоимость наших танков и машин, им уничтоженных, то чаша с золотом подскочит до потолка.

- К танкам и машинам приплюсуй жизни немецких солдат. Но ты, Курт, правильно, по-рыцарски поступил, сохранив ему жизнь. Откровенно говоря, я не ожидал от тебя такого великодушия. Достойный враг заслуживает уважения, а следовательно, и снисхождения. А этот - достойный витязь, как у них называют рыцарей.

- Чепуха, Вилли, ты меня просто не понял. Враги, а тем более такие, как этот, заслуживают не снисхождения, а самой Жестокой казни. И этот обер-лейтенант ее не избежит. Но не сегодня, а немного погодя, после того, как наши танки пройдут по Красной площади триумфальным маршем. Я покажу ему фотографию. Вспомни, с какой самоуверенной яростью он кричал мне в лицо: "Никогда, никогда!" Думаю, что это его не обрадует.

- Да, Курт, для него это будет самой страшной казнью.

- Нравственной, Вилли. Перед тем как принять физическую. Но о том позаботятся парни из ведомства Гиммлера - они великие мастера своего дела. А теперь давай завтракать. - Генерал торжественно посмотрел на часы. - Сегодня, Вилли, решающий день. Через час двадцать минут начнется сражение, в котором сгорят остатки русских дивизий, преградивших нам путь к Москве.

Доктор Гальвиц склонился над разостланной на столе картой, читая названия населенных пунктов. Читал вслух:

- Можайск. Он все еще в руках русских.

- Можешь считать, что он уже наш, - хвастливо отозвался Штейнборн и приказал адъютанту подавать завтрак.

- Можайск, Можайск, - продолжал Гальвиц. - Ага, вот оно - Бородино. Знаменитое поле битвы с Наполеоном. Скажи, Курт, твоя дивизия пройдет через Бородино? Вот оно, смотри.

Генерал уставился в карту, облокотись на стол и вертя в руке карандаш.

- Да, правым крылом мои танки пройдут через Бородино и вот по этому шоссе войдут в Можайск. Сегодня же мы с тобой будем в Можайске, Вилли.

- Дай бог. Но прежде я хотел бы побывать на историческом Бородинском поле. Для меня, для моих будущих работ это очень важная, существенная деталь. Историческая параллель. История, Курт, не повторяется.

- Мы вместе с тобой побываем в этом Бо-ро-ди-но… А сейчас - завтракать.

Сражение началось утром, началось, как обычно, налетом фашистской авиации. Тяжело груженные бомбовозы, тщательно охраняемые истребителями, шли волна за волной. Передний край нашей обороны клевали пикирующие бомбардировщики. Они набрасывались на окопы, как коршуны, швыряли бомбы с небольшой высоты, выходили из крутого пике, делали разворот над Бородинским полем и снова повторяли атаку на те же позиции. И так по нескольку заходов. Затем шла другая волна - бомбить вторые эшелоны. За ней - третья волна засыпала бомбами артиллерийские позиции. А когда четвертая волна самолетов бомбила армейские и фронтовые тылы, тяжелая артиллерия и минометы, не жалея смертоносного металла, обрабатывали передний край. Бомбы, снаряды и мины нещадно вспахивали землю, уже изрытую противотанковыми рвами, траншеями, окопами и блиндажами. Осколки стучали по граниту, бронзе и чугуну, наносили раны обелискам бессмертной славы. Жестокий враг никого не щадил. И древний тополь-богатырь толщиной в четыре обхвата, видавший и слыхавший самого Кутузова, вздрагивал от гнева и боли, когда в его могучую, исполинскую грудь впивались еще горячие осколки.

Виктор Иванович Полосухин находился на своем НП, расположенном все там же, неподалеку от батареи Раевского. Отсюда, с возвышенности, открывался неплохой обзор на правый фланг дивизии - село Бородино с белой церковной колокольней, приспособленной фашистами под наблюдательный пункт. Хорошо просматривался и центральный сектор обороны, где немецкие танки, сопровождаемые пехотой, уже вышли на западный берег безымянной речки, впадающей в Колочь, и были остановлены артиллерийским и пулеметным огнем из дотов, окопов и засад с восточного берега. Хуже просматривался левый фланг - его закрывал бугор села Семеновское, и лишь красная громада Спасо-Бородинского монастыря была видна с НП комдива. Но именно оттуда, с левого фланга, Полосухин получил тревожную весть вскоре после того, как отбомбила авиация и перенесла свой огонь на армейские тылы тяжелая артиллерия гитлеровцев. На Бородинском поле начинался первый акт героической трагедии. Левофланговая батарея полка Макарова понесла тяжелые потери от бомбежки. От батареи осталось всего лишь одно орудие.

Именно здесь немцы пробивали брешь для своих танков, которые рвались на станцию Бородино. И пробили. Уцелевшее орудие, из которого стреляли оставшиеся в живых командир взвода - подвижный насмешливый лейтенант Дикуша - да малоразговорчивый широкоплечий и угрюмый на вид заряжающий Джумбаев, успело выпустить всего три снаряда и было опрокинуто, смято стремительно налетевшим танком. Дикуша и Джумбаев в последний миг успели отскочить в сторону, залегли в траншее, но были изрешечены очередями из автоматов бегущими за танком фашистами.

Танк, раздавивший пушку Дикуши, не умчался вместе с четырьмя другими в направлении станции, а взял несколько левей, направляясь к командному пункту полка, где в это время находились командир, комиссар, начальник штаба, адъютант командира, два связиста, а также Чумаев с Акуловым. Первым увидел беду Думбадзе. Он вбежал в блиндаж, запыхавшись, и, сверкая огненными глазами, прокричал, захлебываясь булькающим голосом:

- У Дикуши танки прорвались!.. Идут сюда, на КП!.. И пехота!..

Глеб спокойно поднялся, строго и даже как будто осуждающе посмотрел на своего адъютанта, но ни о чем не стал его спрашивать: бледное, взволнованное лицо Думбадзе было красноречивей всяких слов. Вопросительные взгляды Брусничкина и Судоплатова устремились на Макарова.

- Без паники, товарищи, - сказал Глеб, быстро беря свой автомат и противотанковую гранату. - Приготовиться к бою… А вы, Иосиф, захватите бутылки. Кирилл Степанович, сообщите в дивизию.

Он стремительно шагнул из блиндажа и уже бегом по ходу сообщения помчался в окоп, куда минутой раньше выскочили Акулов с Чумаевым. Следом за ним бежал впопыхах Думбадзе с автоматом на шее и двумя бутылками горючей смеси в руках. Думбадзе обогнал Глеба, который занял стрелковую ячейку в окопе, добежал до Чумаева, сунул ему одну бутылку, а взамен взял у него противотанковую гранату, сказав на ходу: