Адий Шарипов - Фронтовые повести

Когда немецкий лейтенант вернулся, в бричке никого не было. Три пары следов вели в лес. Рудольф уселся, разобрал вожжи и повернул подводу обратно в поселок.

В последние дни декабря фашистское радио не переставая горланило, что фюрер намерен решительно прорвать сталинградское кольцо. Чтобы вывести из окружения дивизии 6-й армии, создан танковый таран генерала Манштейиа. Доблестные танкисты пробиваются на помощь Паулюсу. И все же, несмотря на бодрые заверения берлинской пропаганды, трезвые головы отчетливо понимали, что судьба дивизий в кольце под Сталинградом решена с первого дня окружения, и печальный конец самой боевой армии рейха, как это ни горько было признавать, свидетельствовал об окончательном крахе надежд на благополучное завершение кампании в России.

Гитлеровское командование не жалело сил, чтобы скрасить безрадостные вести, доходившие с фронта.

В канун рождества тыловой штаб, расположенный в Велиславле, отдал распоряжение освободить помещение госпиталя. Из разговоров немецких офицеров Валя узнала, что госпиталь понадобился для рождественского праздника. Вино, музыка, веселье должны были помочь удрученным воякам забыть о поражении под Сталинградом.

— Мы им устроим праздник! — зловеще процедил Алтай.

Он не мог забыть зверской расправы гитлеровцев с семьей Воробьевых. Даже расстрел провокатора не умерил его гнева.

На рождественский бал, как стало известно, приглашены были шестьдесят высших офицеров штаба и расквартированных в городе частей. Приехало очень много летчиков.

Валя ожидала, что на торжество отправится и генерал Рихтер со старшими офицерами своего штаба, однако в самый канун праздника его вызвали в Берлин.

Комендант города майор Хольбер не получил приглашения на бал. Узнав об этом, Ася целый день проплакала — ведь она так готовилась к этому вечеру: сшила себе новое платье, достала украшения. И вот все рухнуло. Со слезами на глазах Ася уверяла Валю, что это происки врагов Хольбера, главным из которых она считала шефа гестапо Зихерта.

Он, рассказывала Ася, опять пошел в гору. Гестапо удалось арестовать несколько важных преступников, обезвредить подпольную организацию.

— Говорят, они взрывали целые поезда! Ты представляешь? — у Аси делались страшные глаза.

Валя пожала плечами.

— А ты слышала, — спросила она, — что под Сталинградом целая немецкая армия попала в окружение?

— По-моему, враки, — легкомысленно отмахнулась Ася. — Хотя болтовня идет. Подумаешь — армия! Что для немцев одна армия? Солдат у них знаешь сколько? Чтобы всех перестрелять, не хватит пуль. Как все-таки жалко, — продолжала она, — что вечер сорвался! Видела, какое у меня платье? Я так торопила портниху — житья ей не давала…

Не получив приглашения на торжество, комендант тем не менее нес ответственность за порядок, и поэтому он, забыв об обиде, принял все меры, чтобы ничто не омрачало веселья пирующих завоевателей. В рождественский вечер в городе велось усиленное патрулирование, вокруг госпиталя дежурили расчеты пулеметчиков. Об одном только забыл Хольбер — о небе. Поздней ночью, когда разгулявшиеся офицеры, заглушая оркестр, нестройно горланили «Мы идем на Мадагаскар», над городом появилось несколько самолетов. По темному небу беспокойно зашарили лучи прожекторов. Залаяли зенитки. Пирующие продолжали веселье, не слыша бешеной стрельбы. Карающий гул самолетов неотвратимо надвигался на ночной город. Оторвавшись от плоскости бомбардировщика, тяжелые бомбы устремились вниз и вонзились прямо в ярко освещенное здание госпиталя.

Оглушительный взрыв потряс окрестности. Завыли сирены. Самолеты ушли на восток.

Финал рождества для гитлеровцев был плачевным. Наутро жителям прилегающих улиц не разрешалось выходить из домов. Санитарные автобусы вывозили останки. Всех убитых немцев отправили в цинковых гробах в Германию.

В штабе авиационного соединения царил глубокий траур. Из Берлина срочно вернулся генерал Рихтер. Фашистское командование особенно досадовало по поводу гибели офицеров-летчиков. По самым скромным подсчетам за один рождественский вечер немцы лишились нескольких экипажей. И каких экипажей! Все погибшие при ночной бомбежке имели высокие награды рейха, еще за прошлогодние налеты на Москву.

Валя теперь постоянно слышала, что в частях «люфтваффе» почти не осталось старых, опытных летчиков. За обедами у генерала поговаривали, что положение в воздухе изменилось самым разительным образом. От былого господства черных крестов не осталось и следа. Теперь хозяевами неба становятся красные звезды.

— Да, — согласился с подполковником задумчивый генерал Рихтер, — чтобы воспитать настоящего летчика, нужны годы. Ветеранов своих мы потеряли, а смены им я пока не вижу. Нет, не вижу! Да и откуда ей появиться? Молодые летчики почти не возвращаются на базу.

Наблюдательной девушке не стоило труда заметить, как изменилось настроение в штабе. В казино и в буфете раскупалось все вино. Даже заслуженные офицеры напивались до потери сознания. Валя слышала, как возмущался генерал Рихтер. Он выговаривал подчиненным за то, что летчики даже на задания стали вылетать под хмельком. Рассерженный генерал взывал к чувству офицерской чести. Но даже грозные генеральские «разносы» не могли поднять былого воинственного духа. Настроение на базе было подавленным. Подливали масла в огонь летчики, прибывавшие на пополнение из Франции и Германии. Они рассказывали невеселые вещи и ругательски ругали рейхс-маршала Геринга. В свое время Геринг хвастливо заявлял, что над Германией не посмеет появиться ни один вражеский самолет. А сейчас англичане и американцы систематически бомбят все крупные города рейха. Гамбург, например, беспрерывно бомбили в течение десяти суток три тысячи самолетов. Сбрасывались такие тяжелые мины, что от взрыва каждой разлетался в прах целый квартал. От города не осталось и пятой части.

Доставалось Герингу за то, что он якобы ввел в заблуждение фюрера и фактически погубил армию Паулюса. Геринг обещал наладить надежный воздушный мост в сталинградский котел с тем, чтобы окруженные не знали ни в чем недостатка. На самом деле «воздушный мост» Геринга рухнул с первых же попыток.

До слуха Вали, хозяйничавшей на кухне, долетали разговоры офицеров-летчиков о положении войск окруженной 6-й армии.

— Генерал-полковник Паулюс произведен в фельдмаршалы, — объявил чей-то голос, и Валя услышала шорох разворачиваемой газеты. — Приказ фюрера. Командующему в Сталинград доставлен фельдмаршальский жезл.

После некоторого молчания чей-то пьяный мрачный голос изрек:

— Живой собаке лучше, чем мертвому льву.