Адий Шарипов - Фронтовые повести

Майя молча протянула ему небольшой исписанный листок. Рудольф взял его и стал внимательно читать. «Присяга красного партизана.

Я, гражданин великого Советского Союза, верный сын героического русского народа, клянусь, что не выпущу из рук оружия, пока последний фашистский гад на нашей земле не будет уничтожен.

Я обязуюсь беспрекословно выполнять приказы всех своих командиров и начальников, строго соблюдать воинскую дисциплину.

За сожженные города и села, за смерть женщин и детей наших, за пытки, насилия и издевательства над моим народом я клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно и неустанно.

Кровь, за кровь, смерть за смерть!

Я клянусь всеми средствами помогать Красной Армии уничтожать бешеных гитлеровских псов, не щадя своей крови и своей жизни.

Я клянусь, что скорее умру в жестоком бою с врагом, чем отдам себя, свою семью и весь советский народ в рабство кровавому фашизму.

Если же по своей слабости, трусости или по злой воле я нарушу эту свою присягу и предам интересы народа, пусть умру я позорной смертью от руки своих товарищей».

Пока офицер, отвалившись на спинку стула, внимательно читал «Присягу», Майя наблюдала за его лицом. Вот, думала она, как раз то, о чем он только что говорил. Он предупреждал о беде, которая обрушится на мир в случав победы Гитлера над Советской Россией, так пусть поможет не допустить этой беды. Разговоры разговорами, а дело делом.

Майя Серова, провожая ее, советовала не торопить событий. Достаточно будет, если выяснится просто позиция Рудольфа. Руководитель немецкого предприятия, офицер — такой союзник был бы очень полезен. Майя «первая» не знала, что подруга ее захватила с собой «Присягу красного партизана».

Закончив чтение, Рудольф надолго задумался. Майя ждала.

— Нет, товарищ, — сказал он наконец, возвращая девушке листок, — этого я не подпишу. Я не партизан, я немец. И я люблю свою родину. Но я против фашизма, и я буду вам помогать.

Он поднялся во весь свой рост и стал ждать, что скажет ему худенькая девушка с изможденным лицом. Результат встречи, как его понимала Майя, можно было считать удовлетворительным. Правда, Рудольф уклонился от решительного шага и возвратил ей «Присягу», но он перестал говорить намеками и заявил напрямик о своем желании помогать.

Майя сложила листок и спрятала его в карман. — Хорошо, я сообщу кому следует, — сказала она, давая понять, что дальнейшее уже зависит не от нее. Офицер повернулся и вышел.

Через несколько дней Рудольф признался, что в визите Майи Белкиной и начатом ею разговоре он заподозрил провокацию гестапо и всю ночь просидел с пистолетом в руке. Он решил застрелиться, чтобы только не попасть в застенок. Ему было хорошо известно, к каким методам допросов прибегают гестаповские следователи. В этом случае скорая смерть представлялась лучшим выходом.

Вскоре Рудольф доказал свое обещание на деле. Под тем предлогом, что у него болят зубы, он пришел в медпункт и, зайдя в кабинет фельдшера, передал Майе Серовой небольшой клочок бумаги, где были записаны номера немецких воинских частей, стоявших в Велиславле. Этот важный документ Майя и принесла сегодня на квартиру Раи Беловой.

— Проверим, — сказал Володя, пряча бумагу. — Алтай доставит это в партизанский отряд. А оттуда свяжутся с Большой землей. Здорово бы получилось, если бы он действительно оказался нашим человеком!

У меня еще… — немного замявшись, призналась Майя Серова и, сходив на кухню, принесла большой, сложенный в несколько раз плотный лист. Развернула — топографическая карта города и окрестностей!

— Майечка, — обрадовался Володя, — ты где достала это сокровище?

Слегка смутившись, Майя призналась, что стащила карту у офицера, ночевавшего у ее хозяйки. Утром офицер уехал, не заметив пропажи.

Увидев новенькую армейскую карту, не выдержал даже невозмутимый Алтай. От его сдержанности не осталось и следа.

— Вы не представляете себе, что это значит! — заявил он членам группы, нервно прохаживаясь по комнате. — У нас в отряде всего одна единственная карта, да и та уже на ладан дышит — боязно разворачивать! И нигде не достать. У соседей, я знаю, вообще карт нет. Начертили что-то сами— и все. А тут… — И он еще раз с восхищением подержал в руках новенький хрустящий лист.

— Названия только немецкие, — предупредила Майя.

— Это не беда! — рассмеялся Алтай. — Разберемся. Карта отличная. У немцев, черт возьми, вообще хорошие карты. К войне готовились давно, все продумали. Видите, — обозначено все, чуть не до последнего хутора. Но как ты ее протащила в город? Ведь это не иголка! Не боялась обыска?

Доставить карту в город на самом деле оказалось не так-то просто. Нести ее за пазухой Майя побоялась — опасно. Любой патруль мог забрать женщину и отвести в жандармерию. А там неминуемый обыск. Майя догадалась спрятать карту между пеленками, в которые завернула своего грудного ребенка. По дороге ее несколько раз останавливали патрули. Она объясняла, что несет в город, к доктору, заболевшего ребенка. Один офицер приказал ей развернуть пеленки. Верхние, чистые, он небрежно разворошил пальцем, однако когда дошел до грязных, под которыми находилась карта, то брезгливо сморщился и махнул женщине рукой: ладно, иди.

Последняя проверка, когда дотошный офицер патруля едва не добрался до спрятанной карты, довела Майю до нервного озноба. А если бы ребенок в тот момент заворочался в пеленках и патрульные услышали бы бумажный хруст?..

Остаток пути Майя проделала в каком-то забытьи. И только радость Алтая, увидевшего карту, вернула ей душевное равновесие. Выходит, она не зря рисковала!

Карта была свеженькая, лишь с несколькими нанесенными обозначениями. Решено было оставить ее на подпольной квартире, чтобы постепенно, в ближайшие дни, нанести все замеченные объекты.

— Вот, — Алтай постучал по карте и провел пальцем по двум дорогам, — Заовражный лес с севера на юг и на юго-запад пересекается Мглинским и Хотимским большаками. Они нас очень интересуют. По Хотимскому большаку движение слабое, в основном здесь гражданские. Но по Мглинскому день и ночь идут войска и техника. Здесь нужно постоянное наблюдение. Да и вообще, — добавил Алтай, — следует замечать как можно больше — пока что это наша основная задача.

— Надо подумать, — сказала Валя, вглядываясь в контуры карты.

— Я думаю, — заметил Володя и со значением посмотрел на Валю, — у нас сейчас огромные возможности. Наша Валя как будто имеет постоянный допуск на аэродром. Чего же еще лучше? Если быть повнимательнее, можно многое увидеть. Досадно, в самом деле, что наши самолеты бомбят впустую. Мы просто обязаны навести их на цель. Представляете, что они натворят, если хоть один раз отбомбят по целям?