Николай Стародымов - Киднеппинг по-русски

В ванной Максимчук с удовольствием сунул под холодную струю воды ноющую правую кисть. Ну и челюсть же у этого громилы… Хорошо хоть не повредил себе суставы.

Умывшись, Александр прошел в кухню. Там аппетитно пахло жареной картошкой. Жена деревянной лопаточкой помешивала ее на сковородке.

— Я завтра еду в командировку, — как можно небрежнее сообщил Александр, протискиваясь к окну, на свое всегдашнее место.

Усевшись, опустил правую руку под стол, чтобы жена не заметила припухлость на суставах. Все же удар получился не очень удачным. Для кулака, во всяком случае…

— Надолго?

— Не знаю точно. Примерно на недельку.

— Командировочные получил? — повернула голову Людмила. — Или опять за свой счет?

— А ты не желаешь предварительно узнать, далеко ли муж отправляется? — Александр ощутил, что в душе шевельнулось раздражение.

Жена это тоже почувствовала.

— Чего ты ерепенишься? Конечно же, интересует. Просто в доме денег ни копейки. Ты умотаешься — и трава не расти. А я здесь должна думать о том, чем детей кормить… Так куда ты едешь?

Александру стало неловко. В самом деле, денег домой приносит с гулькин хрен и еще от жены требует.

— Да так, недалеко. Семинар по обмену опытом работы, — соврал он. — Мы там будем на полном пансионе, так что семейный бюджет не трону.

— Семинары эти ваши… — проворчала жена. — Тоже мне, нашли чем обмениваться, опыт называется, когда всюду каждый день стреляют, грабят и убивают… Но ты хоть позвонить сможешь оттуда?

— Как получится… Постараюсь.

Перед сном Александр зашел в детскую, поцеловать своих, как он говорил, отпрысков. Аленка сонно распахнула огромные мамины глазищи.

— Папка, я тебя так ждала.

— Прости, дочурка. Дел сегодня было много. А у тебя как день прошел?

— Хорошо, папка. А ты мне сегодня опять так и не рассказал…

— А что я тебе должен был рассказать? — Ну, про этого… Как его? Не помню. — Расскажу, расскажу обязательно. — А в самом деле, про кого же это вчера дочка спрашивала? И сам забыл… — Завтра же и расскажу.

— Я тебя люблю, папка, — вновь засыпая, сообщила Аленка и подсунула ладошку под щеку.

Максимчук поцеловал ее и осторожно, стараясь не шуметь, пошел к двери. Он уже выходил из детской, когда вспомнил, что завтра, скорее всего, уезжает. А потому снова не сдержит слово.

Что за день, подумал с досадой, — и Сушеного, и жену, а теперь вот и дочку обманул. Не любил Максимчук никого обманывать. Во всяком случае, без острой на то необходимости.

Людмила уже лежала в постели, глядя по телевизору что-то иностранное.

— Что показывают?

— Сериал. Тебе это неинтересно.

— Опять какое-нибудь «мыло»?

Людмила его саркастическую реплику пропустила без внимания.

— Нам в отдел стажера, молодого совсем парнишку, прислали на усиление, — сообщил, раздеваясь, Александр.

— Находятся же идиоты, которые сейчас в вашу контору идут, — бросила жена, ткнула, отключая телевизор, кнопку на пульте и погасила свет. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

— Максимчук, ты уж утром сам соберись в дорогу. Хорошо? Возьми там в холодильнике что-нибудь…

Ничего не ответив, Александр, шаркая задниками шлепанцев, которые называл «ни шагу назад!», потащился в прихожую. Достал свой «командировочный» чемоданчик. Выглядел тот более чем заурядно. Между тем он был оборудован как раз на случай, если приходилось в связи с выполнением задания какое-то время находиться вне дома. Александр сам приладил в чемоданчике второе дно. Под ним в специальных креплениях гнездились различные принадлежности, которые могли пригодиться в сложных ситуациях. Флакон-брызгалка со снотворным, например, или пузырек с жидкостью, имеющей сильный запах спиртного на случай, если появится необходимость пьяного изображать, кусачки, нож, пилка…

Проверив комплектность, поставил чемоданчик на место и тоже пошел спать. Завтрашний день обещал быть напряженным. Жена тихо посапывала, отвернувшись к стене.

8.45

Струшников, увидев входящего в кабинет Александра, удивленно поднял брови.

— Саня, ты что, забыл, чем сегодня занимаешься? Или собираешься прямо в таком виде заявиться в банду?

— А что? Вид как вид. Я каждый день так хожу… Чем же моя внешность именно сегодня не удовлетворяет высокочтимое руководство?

— Но ты же должен… Твой внешний вид должен играть на образ! Коль ты, по легенде, сбежал из «зоны», значит, должен выглядеть соответственно!

— Соответственно чему, Палыч?.. Киношному трафарету, что ли? Давай спокойно разберемся! Ну, приду я к Аргуну небритый и в фуфайке с клеймом на подкладке… Это будет по кино, но не по жизни. Я должен максимально быть самим собой, как можно меньше притворяться. Не играть роль, а быть в образе, что ли… Короче, все по Станиславскому и Немировичу-Данченко. Тогда и вероятность ошибки в поведении будет минимальной. Ну а щетину трехдневную пусть наши южные братья и «звезды» эстрады носят. Я ее терпеть не могу. Поэтому бреюсь обязательно каждое утро. Даже по воскресеньям. Я физиологическое и эстетическое удовольствие получаю от процесса удаления щетины двойным лезвием…

— Ой, Саня, смотри, доиграешься…

— Палыч, шутки в сторону. Вы мне поручили задание. Я собираюсь выполнять его, как сам сочту нужным, играть при этом в ту игру, которую сам замыслил и которая у меня лучше получится. Только тогда можно рассчитывать на успех при таком жестком дефиците времени. Я привык диктовать условия, а не приноравливаться к правилам, которые мне кто-то будет навязывать. Потому предпочитаю классический преферанс «кингу»-обязаловке. Кому-то это может не ндравиться. А по мне — в самый раз.

— Ну ладно, Саня, смотри, тебе и в самом деле виднее. Ты оружие с собой берешь?

— А то как же! Обовьязково, пане добродию!

— Не паясничай! Какое?

— Конечно же, наш «Макаров». Потому что при всем богатстве выбора другой альтернативы нет.

— Свой штатный?

— Ну, естественно. Если я возьму какой-нибудь «Вальтер» или «смит-вессон» — вот это будет подозрительно. А для человека, бежавшего из «зоны», штатное оружие нашей доблестной милиции самое подходящее. Да и согласись, Палыч, «Макаров» у нас в стране сейчас легче всего раздобыть, так что подозрения он ни у кого не вызовет. Кроме того, со своим родным «стволом» я знаком давно, сжился с ним, стреляю из него неплохо… Короче говоря, Палыч, не учи дедушку кашлять! Повторяю: не кто-нибудь, а я лично иду в банду. И мне вовсе не хочется заполучить лишние дырки в своем организме, кроме тех, что предусмотрены природой. А значит, я сам подумаю о том, как себя экипировать. Договорились?

— Постой, Сань, не заводись. Я хотел поговорить с тобой, а не ругаться. Ты вот вчера на меня обиделся. И, поверь, совершенно напрасно. Ты присядь, присядь, поговорим немного на дорожку… Саня, ты в органах, относительно меня, работаешь без году неделя. Поэтому думаешь, что тебе, нам, всей милиции вполне под силу искоренить преступность. Ладно, ты парень неглупый, понимаешь, что нам не дано ее выкорчевать с корнем, вымести поганой метлой. Но все же рассчитываешь, что мы сможем хотя бы значительно снизить ее уровень. Это заблуждение, Саня. От нас зависит не так уж много. Самый мизер от нас зависит, Саня, если быть честными перед самими собой. Самую капельку рост ее притормозить — вот наша сверхзадача. Поймать конкретного преступника нам вполне по силам, освободить заложника — тоже. Но в целом оздоровить криминальную обстановку в обществе — задача для нас непосильная. Потому что криминальная обстановка в стране зависит от экономического положения народа, от политики, проводимой власть и деньги имущими. На моей памяти наша жизнь менялась ох как часто. Ты вчера решил, что я не стал звонить только потому, что побоялся ответственности. Так ведь? Эх, Саня-Саня…