Николай Стародымов - Киднеппинг по-русски

— Вторая древнейшая, — пробормотал, задумавшись о своем, Александр.

Для него этот рассказ особым откровением не стал. И все же тревогу, которая в душе уже утвердилась, усилил. Только вчера он успокаивал Умара… А сейчас вот Валентина о том же. Вдруг и впрямь война?..

— Прекрати! Не надо пошлить! Это еще не все. С банкета меня проводил в гостиницу один парень.

Максимчук почувствовал тонкий укол ревности. Быстро взглянул на Валентину. Та ожидала этот настороженный взгляд, смотрела на него с легкой, насмешливой, по-женски понимающей улыбкой. Но ничего не сказала, продолжила рассказ:

— Сам он прибалт, молодой, здоровый, спортивный такой, голубоглазый блондин… Короче, мечта женщины. Зовут его Олег. Работает здесь кем-то в Департаменте госбезопасности. Не то инструктором, не то еще кем-то… Не знаю. Пока мы шли, он плел все то, что плетет подвыпивший мужик, когда провожает одинокую женщину в гостиницу. Напросился, естественно, на кофе. Входим в вестибюль, и тут оказывается, что этот Олег тоже живет здесь же, в гостинице. И перед ним все трепещут. Потом оказалось, что он занимает номер люкс… Короче, приходит он ко мне, приносит коньяк… И разговор начинается уже другой.

— Понятно, — криво ухмыльнулся Максимчук.

— Слушай, пониматель, иди, дыши носом и помалкивай! Я тебе не жена и не любовница, так что свои эти понимания оставь при себе, я перед тобой отчитываться не собираюсь. Если бы я с ним попросту переспала, не стала тебя разыскивать, чтобы сообщить об этом!

— Ну прости, вырвалось.

— Вырвалось у него! Что-то много у тебя вырывается сегодня. Сдерживаться надо!.. Так вот, вижу я, что начал он подливать коньяк мне, а себе по чуть-чуть. Ну, я-то эти штучки знаю, думаю, подпоить меня хочет, чтобы кобелиную свою природу удовлетворить. В общем, контролирую себя. Он решил, что я уже созрела. Но песню начал совсем не ту, что я от него ожидала.

«И на которую надеялась», — чуть было не брякнул Максимчук, но вовремя спохватился.

Валентина между тем продолжала:

— Начал он мне заливать: приехал, мол, сюда, хотел заработать, а теперь и рад бы уехать, да нельзя, поезд уже ушел. Здесь, мол, все плохо, обстановка нехорошая, разгул преступности, экономика развалена, русских и других нечеченцев выживают, даже, говорит, меня в департаменте притесняют, роста не дают, хотя, когда приглашали, золотые горы сулили… А сам подливает и посматривает выжидательно на меня. Я поначалу клюнула, да, говорю, преступность здесь: в ночь приезда нас чуть было не увезли в неизвестном направлении… Он тут встрепенулся и начал подробности выпытывать. А потом принялся о тебе все расспрашивать. Вот тогда я и насторожилась. Неспроста, думаю. Поняла, что сначала он с помощью провокации своей пытался выведать у меня настроение, с каким я собираюсь ехать домой, о чем и как буду писать. А потом всерьез тобой заинтересовался. Причем не так, как это сделал бы мужчина, как ты, например, встрепенулся: кто мою девочку трогал!.. А именно как работник госбезопасности. Короче, пришлось мне наскоро про тебя придумать, что ты здесь что-то продать хочешь или купить, я точно не знаю. Что ты мой любовник, что в любой момент можешь прийти… Короче, он ушел. А я вот что подумала. По тому, как он говорил, как провоцировал меня на откровенность, я заподозрила, что номер прослушивается. Потом я испугалась за тебя, подумала: вдруг этот Олег станет тебя разыскивать, а у тебя что-то в прошлом неблагополучно… И решила тебя предупредить обо всем происшедшем. И при этом все разыграть так, чтобы все было натурально. Я правильно поступила, Саша?

Александр лихорадочно соображал. Если предположения Валентины верны, его, скорее всего, уже засекли и пытаются выяснить, кто он такой, откуда и кто за ним стоит. Значит, следует быть готовым к тому, что в ближайшее время у него обязательно проверят документы. Этого Максимчук не боялся: сами документы у него в порядке. Но могут пригласить, как говорится, для выяснения. Еще задержат, чего доброго… Тогда под угрозу срыва попадает вся операция. Она ведь на завтрашний полдень назначена!

А если к тому же на Умара выйдут!..

Да, капитан Максимчук, снять бы с тебя штаны да отстегать хорошенько мокрым прутиком по голой заднице! Ведь никогда особым бабником не был! А тут раскобелился, мать твою расперетак!

Не сдержавшись, Александр выругался. Негромко, но длинно и грязно. А рядом Сунжа несла свои мутные воды.

12.30

— Что, Сашенька, разве все так плохо? Я что-то не так сделала?

Валентина заглядывала ему в глаза. Она напоминала собачонку, побитую хозяином: смотрела жалобно и преданно, готовая терпеть побои еще, но умоляющая о пощаде.

— Ты-то здесь при чем? — вздохнул Александр. — Ты-то как раз все сделала по уму, как надо. Это я, старый дурак, кругом виноват. На кой дьявол я тебя вообще с собой потащил? Знаешь, как в той песне: за то, куда садится зад, отвечает голова… Ты не можешь себе представить, сколько человек из-за этой моей глупости оказывается под угрозой!

— Не убивайся ты так, — прижалась Валентина к его боку. — Этим ведь делу не поможешь. Ведь если бы я с тобой ехать не захотела, то и не поехала бы. И тогда у нас с тобой ничего бы не было…

— Это так, — согласился Максимчук.

Она, малышка, с головой умещающаяся у Александра под мышкой, обняла его за пояс, потерлась щекой о куртку, стараясь успокоить. Наткнулась на рукоятку пистолета. Отстранилась резко.

— Ты что, без оружия не ходишь?

— Нельзя мне, — буркнул Александр. И круто переменил тему: — Ты откуда звонила?

— Не переживай, я детективчики тоже иногда почитываю. Звонила из автомата, номер набирала так, чтобы никто увидеть не смог.

— Слежку за собой не замечала?

— Скорее всего нет. Просто мелькнул пару раз за спиной один и тот же мужчина. Но ведь это могло оказаться и совпадением.

— Могло, — рассеянно согласился Максимчук. А про себя добавил: «Но вряд ли…»

Он лихорадочно соображал. Понятно, что его сейчас ищут. А может быть, уже «ведут». Скорее всего его взяли под наблюдение, едва он вошел в вестибюль гостиницы. При современных методах и технике незаметно осуществлять слежку совсем несложно. В принципе и разговор могли на расстоянии прослушать. Хотя, пожалуй, навряд ли — рядом река шумит…

Короче говоря, его положение чем дальше, тем более осложнялось. А Валентины? С одной стороны, меры к журналистке, тем более работающей на за рубеж, принимать они вряд ли решатся. Да и не за что, по всей видимости. Вот если они выяснят, что он, Александр Максимчук, является сотрудником милиции, тогда, быть может, и за нее возьмутся вплотную, обвинив… Да в чем угодно смогут обвинить. По его же, Максимчука, опять-таки, вине. В данный момент, даже если за ним следят, «брать» его, скорее всего, не станут, потому что не знают, чего ради он приехал. В самом деле, мелкий коммерсант, «челнок» — что с него взять, как говорится, кроме анализов? Но если только «вычислят» его соучастие в деле освобождения Губермана-младшего — Александра будет выгодно просто-напросто пристрелить в ходе операции, чтобы потом, покойного, обвинить в терроризме. Если же установят его причастность к «спецслужбам», шум вообще поднимется невообразимый.