Николай Стародымов - Киднеппинг по-русски

Но Умар оказался достаточно деликатным человеком. Спросил только:

— Ну что, Саша, все в порядке?

Александр кивнул:

— Думаю, что да, Умар. Как у нас?

— Москва дала «добро» на проведение операции. Все утверждено. В том числе утверждена и обещанная тобой сумма. Деньги передадут мне… В общем, эта сторона тебя пусть не волнует, все будет нормально. Проблема в другом. Москва сообщила, что сюда вылетел Аргун.

— Кто? — не поверил Александр.

— Какой-то Аргун. Они сказали, что ты знаешь, кто это. Правда, они заверили, что в Грозный добраться до операции ему не позволят. Тем не менее предупредили, чтобы ты был осторожнее.

— Только этого нам с тобой не хватало… — Максимчук почесал себе подбородок.

— Саша, нам это может как-то помешать?

— Если бы я знал, Умар, — раздумчиво вздохнул Александр. — Боюсь, что да. Аргун — очень опасный человек. Одна надежда, что он и в самом деле не сумеет сюда добраться. Хотя я с трудом представляю себе, как наши ему смогут помешать, чтобы не спугнуть всю эту компашку… Ну да поглядим. Что у нас еще плохого?

Умар горделиво усмехнулся:

— Машину я тебе достал. Хозяин ее сегодня уехал из города, вернется только завтра к вечеру. И тут же заявит об угоне. Машина застрахована в Элисте в надежном банке на приличную сумму. Так что даже если с ней что-то случится, пусть совесть тебя не гложет…

Максимчук искренне сказал:

— Что бы я делал без тебя, Умар?

Тот просто, без патетики ответил:

— Это мой долг, Саша. Мои земляки украли ребенка, значит, я тоже, пусть частично, за это в ответе… И оставим эту тему. Пошли ужинать.

— Умар, у тебя что-нибудь от головы есть? Разболелась что-то…

— Не заболел? — Умар встревожился. — Вид у тебя и в самом деле не очень.

— Нет-нет, все в порядке. Просто денек напряженным получился. Отдохнул, называется…

Увидев на столе бутыль домашнего вина, Максимчук замахал руками:

— Убери! Изыди, сатана!

— Что так? — удивился Умар. — По чуть-чуть… Свое ведь, сам говорил, что любишь такое.ыф

— Спасибо, Умар, не обижайся. Очень люблю. Но сегодня не буду.

— Дело твое.

За исключением нескольких виноградин у Валентины да парочки бутербродов у Олега, Александр целый день ничего не ел. Потому набросился на баранину, жаренную в курдючном сале, более чем с аппетитом.

Они опять сидели за столом вдвоем. По двору пару раз прошла дочь Умара, блеснула издали зубами, но не приблизилась. Восток… Здесь за гостем ухаживает хозяин. Был бы у Умара сын или младший брат, кушанья на стол подавал бы он. Ну а так приносила, если что нужно, дочь. В этом демократичность хозяина проявлялась…

Умар между тем говорил:

— В общем, действовать будем следующим образом. Ты на машине располагаешься в месте, которое я тебе укажу. Просто стоишь и ждешь у моря погоды. Я буду находиться неподалеку, контролировать ход операции, но так, чтобы потом никто не смог меня заподозрить в соучастии. Когда Капитан выведет мальчишку…

— Капитан? Не понял, какой капитан? — перестал жевать Максимчук.

— Ну, тот курбаши, с которым ты вчера разговаривал. Он когда-то служил в армии, звание имел капитанское, вот теперь его так и называют. У нас принято называть по званиям тех, кто служил в армии и имел звездочки или хотя бы лычки… Так вот, Капитан выводит твоего мальца, сажает в свою машину, подъезжает к тебе. Ты отдаешь деньги, пять тысяч, которые обещал, мальчишка пересаживается к тебе, и ты рвешь когти. Я убеждаюсь, что у тебя все в порядке, еду домой и тут же подаю сигнал в Москву. Кстати, вместе с мальчишкой в твою машину сядет и тот парень, который будет нам помогать. Ты его довезешь… Ну, не знаю, куда-нибудь по пути, а там высадишь. Куда ему податься — его дело. Он будет скрываться из города. В общем, его судьба тебя пусть не волнует… Думаю, на границе тебя должны бы встретить — приблизительное время прибытия я сообщу обязательно. Так что все будет зависеть только от того, как ты сумеешь проскочить до границы или хотя бы до района, контролируемого оппозицией. Хотя, должен тебе сказать, лучше бы тебе все-таки иметь дело с российскими войсками, а не связываться с нашими ополченцами… В общем, тебе необходимо проскочить. А это далеко не так просто, как ты думаешь. Завалиться можешь на любом посту. Особенно если наши «друзья» действуют под прикрытием какого-нибудь начальства. Но тут я тебе помочь уже никак не смогу.

— Это понятно. Ты для меня и так очень много сделал… А откупиться от этих постов можно?

— Конечно, можно. Именно это и я имел в виду. Поэтому лучше иметь под рукой несколько мелких долларов. Сунешь пятерку-десятку — сможешь проскочить любой кордон. Хотя… Есть среди местных «гвардейцев» просто фанатично преданные Дудаеву ребята…

— Ну, насчет того, чтобы за «зеленые» проскочить посты, у нас в Москве сейчас такая же картина. Не так давно группа телевизионщиков МВД проехала ночью по Москве, нарочно нарушая правила. Их регулярно останавливали, и они от всех пытались откупиться. Из четырнадцати гаишников только двое не взяли мзду.

— И то, наверное, лишь потому, что были умнее других и распознали «подсадных уток»…

— Не исключено.

Умар набулькал себе рубинового домашнего вина. После таблетки аспирина и хорошего ужина Александр чувствовал себя превосходно. И протянул свой стаканчик:

— Ну, давай и мне плесни за успех нашего безнадежного дела!

— Почему же безнадежного? — не принял шутки Умар. — Наше дело правое, победа будет за нами. Так громче, музыка, играй победу!!!

Они оба надеялись на победу. Оба знали, что идут на праведный бой. И в то же время оба прекрасно понимали, что завтрашний день может стать роковым для кого-то из них. А то и для обоих. Они не говорили красивых слов. Просто делали свое дело, ставкой за которое была жизнь — своя, неведомого им парнишки… или тех, кто попытается им в освобождении этого парнишки помешать.

При этом Максимчуку было легче, хотя и действовать ему приходилось на земле, которая не желала его признавать за своего. Умар рисковал не только собой, но — он прекрасно отдавал себе отчет — и своей дочерью. Но шел на это, ибо видел в том свой долг.

Не это ли и есть мужество?

9.00

И пришел долгожданный день, который ждали в Москве и в Грозном, которому суждено было на какое-то время сплести в тугой узел судьбы многих людей.

Александр проснулся бодрым, свежим. Отдохнувшим. Он умылся. Громко охнув, окатил себя холодной водой. Тщательно выбрился.

И поймал себя на мысли, что ждет не дождется момента, когда снова увидит Валентину. Хотел разозлиться на себя за это: мол, не о том думать сейчас надо! Но не смог. О Валентине думать было приятно.