Вальтер Флегель - Командир полка

В 1932 году в селе неожиданно появился инспектор в форме СА. Старший сын инспектора собрал молодежь и объявил о создании юношеской организации, примыкающей к гитлерюгенду.

Курт стал свидетелем борьбы, развернувшейся между священником Мантеем и инспектором Боденом, за молодежь. Однако что мог священник противопоставить инспекторским лошадям и мелкокалиберным винтовкам, боевой музыке и маршировкам? Тихий голос святого отца и звуки церковных мелодий были заглушены грохотом барабанов и топотом сапог. Молодежь не пошла за священником.

Во время одной из своих проповедей священник проклял черных дьяволов, совращающих молодежь. Об этом донесли, и спустя два дня эсэсовцы куда-то увели священника, но теперь все жители села хорошо знали, кого священник назвал черными дьяволами.

С того дня организация гитлерюгенд господствовала в селе. Юноши играли в войну, устраивали громкие дерзкие сборища. Курт тоже играл в войну и посещал эти сборища. Вскоре он завел собаку, потом кошку, затем увлекся собиранием почтовых марок. Однако вскоре забросил и это увлечение, собрал в селе все книги, составил картотеку. Короче говоря, брался за самые различные занятия, но ни одно из них до конца не доводил. Никто им не занимался, никто им не руководил. Отцу было некогда — он день-деньской пас овец. Старших братьев забрали в солдаты, а матери было не до него.

Курт устроился на лесопилку, потом выучился на экипажного мастера. Вместе с ним работали два поляка. Оба были прилежны, держались степенно и тихо, никого не задирали и, можно сказать, ни на кого не обращали внимания.

Как-то к ним подошел инспектор Боден и начал издеваться над поляками. Он плюнул на одного поляка: тот возмущенно вскочил на ноги, а Боден ударил его по шее плеткой. На шее у поляка остался багровый рубец.

Вечером Курт рассказал эту историю своему отцу, который, выпив вина, с угрюмым видом сидел в углу на диване.

— Почему Боден так поступил? — спросил сын.

— Потому что он свинья.

— Но ведь он работает в СА, и к тому же он член партии.

— Все они там свиньи.

— А почему ты мне раньше об этом не говорил?

— Священник один раз сказал и… И ты, сынок, смотри держи язык за зубами! А то всем нам каюк!

И Курт держал язык за зубами, держал до первой артподготовки наступающих советских войск, которую ему пришлось пережить в подвале, где он, свернувшись в комочек от страха, то и дело кричал: «Перестаньте! Перестаньте! Я не имею к этому никакого отношения! Никакого! Перестаньте!»

Спустя несколько дней в лагере для пленных он пришел в себя и стал постепенно понимать, что жил неправильно. Он поклялся самому себе никогда больше не брать в руки оружия.

В лагере он впервые услышал о том, что создан Национальный комитет «Свободная Германия», узнал о послевоенной перестройке Германии. Кто-то призвал пленных вступать в Национальный комитет. После митинга трое членов НКСГ ходили по баракам, беседовали с пленными. Курт спросил, что будет с ним после окончания войны, когда их отпустят домой. От них же Курт узнал, что сделали гитлеровцы с теми немцами, кто не хотел и не мог держать язык за зубами.

Через несколько дней после митинга он стал членом НКСГ, а позже поступил в антифашистскую школу в СССР и окончил ее. В начале 1947 года Курт вернулся домой. Отец и мать были живы, а два старших брата погибли на фронте. В помещичьем замке жили переселенцы. Курт начал работать снова на лесопилке, потом его избрали в правление общины. Все, чему научился сам, он теперь отдавал людям, главным образом молодежи. Учил их думать самостоятельно и своими руками строить новую жизнь.

В июле того же года вернулся в село Боден, просидев два года в лагере у американцев.

Бургомистр направил бывшего инспектора работать на лесопилку, и Курт, в то время уже главный на лесопилке, поставил его на подноску бревен. В первый же день после обеда Курт подошел к Бодену и плюнул ему под ноги.

— Стой! — крикнул вдруг седовласый старик, который в свое время видел, как Боден плюнул на поляка (старик до сих пор работал на лесопилке). Он выключил пилу и строго сказал, обращаясь к Курту:

— Немедленно вытри плевок!

— Это еще почему? — удивился Курт.

— Потому что ты не нацист!

— А ты забыл, как он издевался над рабочими и бил их плеткой?

— Но ведь ты же не нацист! — стоял на своем старик.

Курт растер плевок.

Через два месяца Курт вступил в СЕПГ.

В 1949 году, вскоре после уборки урожая, Курта вызвали к бургомистру: в кабинете сидел незнакомый мужчина. Левый рукав незнакомца был пуст. Незнакомец оказался членом краевого комитета СЕПГ.

— Видишь ли, — издалека начал разговор бургомистр, — мы перестраиваем нашу жизнь, ведь так?

— Да, конечно.

— Для этого нам необходим порядок, так?

— Разумеется.

— И этот порядок мы должны навести сами.

— Должны.

— Для этого нам нужна своя милиция и своя армия. Не так ли?

Курт молчал.

Бургомистр взглянул на инструктора СЕПГ, а затем повернулся снова к Курту и сказал:

— Из нашего коллектива мы рекомендовали тебя.

— В народную полицию?

— Да.

Курт помолчал, а затем покачал головой:

— Только не меня.

— Почему же? — удивился бургомистр.

— С меня хватит.

— Чего хватит?

— Войны.

— С нас тоже, — заметил инструктор.

— Но ведь ты еще и член партии, — не отступался от своего бургомистр.

— В партию я вступал не для того.

— А если мы дадим тебе партийное поручение надеть военную форму, что тогда?

Курт сел и, упершись локтями в колени, уставился неподвижным взглядом на носки собственных ботинок, в которых он вернулся из Советского Союза. Эти ботинки ему выдали в антифашистской школе. Там, в той школе, они много говорили о мире, который придет на смену войне, и о том, что в первую очередь нужно будет сделать в Германии.

— Именно потому, что все мы по горло сыты войной, — заговорил после паузы однорукий, — нам необходимо иметь собственные вооруженные силы. Подумай об этом, если сразу не хочешь этого понять. Ты учился в антифашистской школе и наверняка знаешь высказывание Ленина о том, что революцию мало совершить, ее еще нужно отстоять. От фашизма нас освободили русские братья, но всем остальным, а точнее сказать, перестройкой нашего государства должны заниматься мы сами. Помощь советские товарищи и впредь нам будут оказывать, но мы должны сами строить свою новую жизнь.

Курт встал и, подойдя к двери, сказал:

— Я подумаю.

Самые противоречивые мысли терзали его.

Через две недели он поехал в районный центр и надел там военную форму. А ровно через год сменил синюю полицейскую форму на зеленую, армейскую. Затем учился в офицерском политическом училище.

Зимой 1952 года Курт познакомился с Ильзе. Ее доброта и скромность очень нравились ему. Когда Курт впервые поцеловал девушку, он почувствовал, как она припала к нему сильным и крепким телом. Она напоминала ему женщин родного села, которые не гнушались никакой работой и рожали здоровых детишек.