Вальтер Флегель - Командир полка

— В вашем распоряжении всего двадцать минут, — заметил майор.

— Еще успеем, — не очень уверенно проговорил лейтенант.

— Через двадцать минут вы должны быть готовы открыть огонь, — напомнил командир полка командиру взвода.

— Я знаю.

По голосу Гартмана майор Харкус понял, что тот уже давно не приказывает, а просит и умоляет солдат поднажать еще немножко.

Командир дивизиона, сжав кулаки в карманах шинели, чтобы никто не заметил его волнения, сердито бросил:

— Подавайте уставные команды!

Гартман повернулся к командиру дивизиона и, приняв стойку «смирно», сказал:

— Товарищ капитан, разреши…

Однако капитан оборвал его на полуслове:

— Не объясняйте ничего: время не терпит!

Спустя минуту орудия медленно двинулись вперед, а часы уже показывали без четверти восемь.

Харкус и Петер вышли из машины.

— Позавчера Гартман клялся в том, что четвертая батарея готова выполнить любой приказ, — сказал Харкус, — а вот что получается на деле.

Расчеты унтер-офицера Моравуса и унтер-офицера Маркварта заняли указанные им огневые позиции только в четверть девятого. Почва на ОП оказалась рыхлой, песчаной, колеса гаубиц и даже ноги утопали в песке. Только теперь командиры обоих орудий по-настоящему позавидовали унтер-офицеру Грасе, который прихватил с собой лапник и траву. Здесь же поблизости не было ни кустика, так что об этом и мечтать было нечего.

На высотке стоял Беренд. Посмотрев на часы, он испуганно крикнул:

— Ребята, что же это вы?! Уже четверть девятого!

— Ну и что?! — крикнул ему в ответ один из артиллеристов.

— Пошлите кого-нибудь за тягачами, — посоветовал кто-то.

— Чепуха! К орудию! — приказал Беренд.

Солдаты старались изо всех сил: пот лился у них по лицам, застилал глаза, бежал по спине. Мускулы были напряжены до предела. Однако колеса орудия все больше и больше утопали в сыпучем песке, а подложить под них было нечего.

— Навались! Все вместе! Дружно! — кричал Маркварт.

— Одновременно, дружно, взяли! — кричал Беренд.

Однако сколько солдаты ни напрягались, гаубица не трогалась с места, а даже несколько сползла вниз.

Молькентин совсем выбился из сил. Рядом с ним подталкивал орудие Шварц. Он чувствовал, что все их усилия напрасны. Страшная сила толкала его назад. Казалось, все две с половиной тонны веса гаубицы давили в этот момент только на него одного. Руки у него начали дрожать мелкой дрожью.

— Дружно, взялись! Раз-два! — крикнул Беренд еще раз.

В этот момент Шварц, не выдержав, отскочил от орудия в сторону. Его примеру последовал второй артиллерист, затем — еще один.

Орудие медленно покатилось с холма назад. Правая станина дернулась в сторону, сбросив с себя солдат, которые ее тащили. Все успели отскочить в сторону, кроме одного солдата, который держался за самый конец станины. В один миг он был сбит с ног. Все это произошло так быстро, что никто даже не успел вскрикнуть. Другая станина задела Молькентина. Гаубица медленно сползала с холма.

Харкус давно заметил, что второе орудие совсем не двигается вперед. Майор попросил Древса подъехать поближе к холму. Древс быстро выполнил приказ командира.

Майор выскочил из машины и направился к группе солдат, которые окружили лежавшего на земле солдата.

Беренд, завидев командира полка, бросился ему навстречу, но майор не стал слушать его доклад, отстранил рукой в сторону.

Маркварт осматривал плечо и руку артиллериста, сбитого станиной.

— Перелома, кажется, нет, — сказал унтер-офицер.

Командир полка приказал немедленно отвезти пострадавшего в медсанбат.

— Еще пострадавшие есть? — спросил майор, заметив Молькентина, забинтованная правая рука которого висела на перевязи. — Больно? — обратился Харкус к солдату.

Молькентин покачал головой.

— Все равно поезжайте в санбат.

— Товарищ майор, разрешите мне остаться.

— Какая у вас специальность?

— Я заряжающий.

— Вы ведь не сможете подавать снаряды!

— Смогу, — уверенно заявил солдат.

— Хорошо, оставайтесь, — неохотно согласился Харкус.

Древс повез пострадавшего солдата в санбат. Когда машина отъехала, Харкус подошел к капитану Петеру, который расспрашивал Беренда о ЧП.

— Во сколько ваша группа вышла сюда? — спросил майор обер-вахмистра.

— Без четверти восемь, товарищ майор.

Харкус заметил беспокойство в глазах Беренда.

— Слишком поздно. Что задержало вас в пути?

— Ничего, товарищ майор… — Беренд бросил беглый взгляд в сторону Маркварта и Моравуса, а затем неуверенно сказал: — Люди очень устали, товарищ майор…

— Дальше!

— И потому не смогли удержать орудие…

Командир полка посмотрел на солдат. Некоторые сидели, опустив головы. Другие с любопытством глядели на командира полка. Молькентин качал головой, явно показывая этим свое несогласие с мнением унтер-офицера.

Харкус не стал в присутствии подчиненных расспрашивать командира орудия, хотя у него возникло множество вопросов. Майора интересовало и то, почему солдат с забинтованной рукой обязательно захотел остаться в строю, и то, как солдаты оценивали происшедшее с ними, и то, почему расчет Каргера благополучно и в срок занял свою ОП, которая располагалась на более крутой высотке. Много накопилось вопросов, но сейчас не было времени искать на них ответы.

Харкус знал, что в другое время и в другом месте он потребует ответить на них командира артдивизиона, его заместителя, командира батареи и других офицеров.

Солдаты молча смотрели на своего командира полка. Им было стыдно потому, что они не справились со своей задачей, выбились из сил. Харкусу, собственно, было ясно, что все дело в плохом руководстве. Но он не стал ничего говорить об этом: в такой обстановке ни упреки, ни разнос подчиненных не помогают.

Майор приказал Беренду построить солдат. Когда солдаты построились, майор скомандовал:

— Десять человек, выйти из строя!

Повторять приказ майору не пришлось, так как из строя вышли даже не десять, а четырнадцать солдат. Среди вышедших оказался Маркварт — наводчик орудия из расчета Моравуса и заряжающий Молькентин.

Майор лично отобрал десятерых, остальным приказал отойти в сторонку и внимательно наблюдать за тем, что станут делать эти десять.

Одним майор приказал принести большие саперные лопаты, другим — несколько жердей. Когда все это было выполнено, Харкус сказал, чтобы шестеро тянули гаубицу за канат, двое несли станины, а еще двое поддерживали орудие за колеса.

— Тянуть равномерно и всем вместе, — объяснил Харкус солдатам. — Не рвать и не дергать, беречь силы! Солдаты со станинами направляют орудие! Те, что стоят у колес, — покрепче держать их! А теперь — вперед!