Николай Черкашин - Знак Вишну

На том же мотоцикле Горновой с двумя бойцами подкатил к кирке, осмотрел комнату покойной, а затем храм. Возле сдвинутых скамей Горновой нашел окровавленную пилотку. За отворотом капитан прочел надпись, сделанную химическим карандашом: «с-т Лозоходов. Мытищи — Альтхафен. 1945 г.»

Вызвали вожатого с розыскной овчаркой. Собака, обнюхав пилотку, тут же взяла след. Попетляв по молельному залу, овчарка подошла к плите доктора Артензиуса, заскулила и стала скрести лапами мрамор. Склеп вскрыли и обнаружили в воде труп Лозоходова. Затем извлекли и одежду Еремеева вместе с нетронутыми документами. Пистолет лейтенанта оказался почему-то в кармане лозоходовских шаровар. Нашли и четыре стреляные гильзы от дамского браунинга. Но где тело Еремеева? Горновой терялся в догадках. Увезли? Куда и зачем? Спрятали? Взяли лейтенанта живым? Но почему без одежды и документов?

На место происшествия прибыл майор Алехин. Приказал осушить склеп. Комендантский взвод выстроился в цепочку, и из рук в руки пошли ведра с темной затхлой водой…

…Орест был готов ко всему, только не к столь явной, обескураживающе скорой и полной удаче. Настораживало одно — зачем Вишну понадобилось подтверждать заведомую ложь? Ни о каком Хильмаре Лозовски Дита ему не рассказывала и рассказывать не могла. Впрочем, времени на догадки и размышления у Еремеева почти не было.

Вишну сказал: «Проверим тебя, парень, в деле» — и велел долговязому Грюнбаху не мешкая приступить к обучению Жениха — кличку эту «вервольффюрер» придумал мгновенно — пользоваться подводным дыхательным прибором.

Грюнбах добросовестно отнесся к приказу шефа. Мало того что он заботливо подыскал новичку и новый свитер, и комбинезон по росту, даже подарил собственную тельняшку и шерстяные носки, до винтика разобрал аппарат и стал объяснять, что к чему, так, словно за урок ему платили.

В этом старании Орест чувствовал нечто большее, чем желание подготовить для себя надежного напарника. Но почему Грюнбах так любезен к нему, пришельцу более чем подозрительному, оставалось для Еремеева непонятным. Он охотно изучал аппарат, который оказался вовсе не таким сложным, каким казался на первый взгляд: два баллончика, дыхательный мешок, оксилитовый патрон — поглотитель углекислоты да шланг с загубником.

Облачившись в прорезиненный гидрокостюм, Орест под присмотром своего учителя погрузился в каком-то затопленном подвале. В кромешной тьме вдруг вспыхнул желтый шар подводного фонаря. Грюнбах приблизил свою маску почти вплотную к маске Жениха и, осветив лицо, внимательно следил за выражением глаз новичка. Он взял еремеевскую ладонь в свою и повел его в глубину… У Ореста закололо в ушах, но он уже знал, как надо продувать барабанные перепонки. Дыхательный прибор работал хорошо, костюм воду не пропускал, и Орест чувствовал себя под водой все увереннее и увереннее.

Вишну остался очень доволен первыми шагами нового «вервольфа». В штабном боксе он достал фляжку с коньяком, наполнил алюминиевые стаканчики.

— За отважного парня Хильмара Лозовски! За успех операции!

— Кажется, фрейлейн Хайнрот сделала неплохой выбор, — поддакнул шефу Грюнбах.

Только человек с заячьей губой смотрел на «польского фольксдойче» исподлобья.

— Не слишком ли торопишься, Ульрих? — хмуро заметил он. — Дай парню освоиться, подучиться…

Корветенкапитан усмехнулся:

— Вспомни, как учили меня, Георг… Бросили, как щенка, в воду — выплывай сам… Уверяю тебя — это лучший метод… И потом ждать нельзя. Уровень воды в штольне понижается с каждым часом.

Тот, кого назвали Георгом, вперил свой взгляд в Грюнбаха.

— Что скажешь ты? Тебе с ним идти…

Грюнбах, как показалось Оресту, пожал плечами довольно беспечно:

— Это не самое трудное, что мне приходилось делать… Хильмар неплохо держится под водой… К тому же у него довольно простая задача — страховка. Думаю, надо спешить. Потом, когда русские спустятся в штольню, пройти к двери будет невозможно…

Высосав по банке сгущенного молока и закусив тонизирующим шоколадом «Кола», Грюнбах и Лозовски натянули гидрокомбинезоны. Фон Герн внимательно осмотрел дыхательные аппараты, помог прикрепить к грузовому поясу Грюнбаха мину в черной оболочке. Он шагал впереди с фонарем и автоматом. За ним ступали гуськом оба диверсанта. Орест нес две пары ласт, чтобы надеть их перед самым погружением. Маленькую колонну замыкал по-прежнему всем недовольный человек с заячьей губой.

Шли быстро, фон Герн уверенно вел по знакомому, как видно, маршруту. Орест пытался сначала запоминать дорогу, но вскоре понял всю безнадежность этого занятия.

Под ногами захлюпала вода. Остановились. Надели ласты. Еремеев огляделся, сколько позволял тускловатый свет аккумуляторного фонаря. Они находились в залитой по щиколотки бетонной коробке. Сделав шаг, Орест оступился и почувствовал под ластами ступеньки, круто уходящие вниз. В эту минуту он забыл обо всем — кто он и откуда. Все прошлые невзгоды, опасности и страхи показались сущими пустяками.

— Помогай вам бог! — шлепнул сразу обоих по резиновым плечам корветенкапитан. Грюнбах включил «люксвассер» [9] Тип подводного фонаря. и осторожно пошел по ступенькам, погружаясь по колени, по пояс, по грудь, по плечи… Орест ступал за ним, с трудом нащупывая ластами узенькие ступеньки. У самой стены голова ведущего скрылась в воде, и зыбкое пятно фонарного света пошло вниз, вниз, вниз… Еремеев нырнул, не видя ничего, кроме манящего сгустка света, выставил руки, заработал ластами. Грюнбах держал фонарь так, чтобы ведомый мог различить в полу квадратный лаз, обрамленный уголковым железом. Убедившись, что напарник понял, куда идти дальше, он проскользнул в проем, взметнув ластами муть стоячей воды. Орест последовал за ним.

…Грюнбах вплыл наконец в тоннель узкоколейки и осветил завалившийся на бок пневмовоз, чтобы ведомый не врезался ненароком в груду металла. Между баллонами локомотива и тюбингами путевой стенки оставался просвет, через который можно было довольно свободно обойти препятствие. Вода здесь отстоялась так, что свет фонаря лучился далеко вперед, выхватывая из мрака конус подводного пространства. Пробираясь, заметил на рифленой подножке увесистый болт. Он подобрал его, зажал в кулаке и ринулся вдогонку за Грюнбахом…

Ульрих фон Герн был умен, знал это, но никогда не доверялся своему уму всецело и потому был опасен для противников вдвое. Он хорошо играл в шахматы, однако не соглашался с теми, кто уподоблял жизнь шахматной игре. Хороши шахматы, если черный слон в один неожиданный момент может превратиться в белого коня, ферзь — в пешку, а белое поле под твоим королем вдруг предательски почернеет. Если борьба в альтхафенском подполье и напоминала шахматную партию, то только тем, что люди Вишну выбывали один за другим, словно разменные фигуры.