Алексей Матиясевич - В глубинах Балтики

— По местам, стоять к погружению! — пронеслись по отсекам слова команды. Не успели еще все соскочить с коек, как последовал сигнал ревуном «Срочное погружение». Командир задраил рубочный люк. С шумом вырвался через клапаны вентиляции воздух. Стрелка глубиномера пошла вверх. Два, три, пять, восемь метров.

— Уходить на глубину двадцать метров, ход два узла, осмотреться в отсеках... — командует Полещук.

Из каждого отсека подводной лодки, отделенного от других герметической переборкой, по переговорным трубам в центральный пост поочередно четко докладывают:

— В первом — все в порядке.

— Во втором — все в порядке.

И так до концевого отсека лодки.

— От мест по погружению отойти. Первой смене заступить по-подводному, — раздается приказ командира.

— Ну, поздравляю вас, — сказал мне Полещук, — вот мы и под водой, идем на выполнение боевого задания. Это ваше подводное крещение. [115]

Заступаю на первую подводную вахту. Проверяю курс, внимательно слежу за глубиной погружения. Стараюсь запомнить и анализировать все происходящее на лодке, — никакая теоретическая подготовка не может заменить практического плавания.

Ранее, плавая только над водой, мне не приходилось особенно считаться с некоторыми явлениями водной стихии. Известно, что вода в реках, морях и океанах имеет разную плотность. Вследствие этого у надводного судна при переходе из воды с одной плотностью в район с другой плотностью меняется осадка. Например, при выходе из реки в море осадка уменьшится, а при входе с моря в реку увеличится. При плавании же под водой, когда лодка внезапно попадает в слои воды с разной плотностью, зевать нельзя, — можно провалиться на глубину, на которой корпус лодки подвергнется опасному давлению, или же, наоборот, лодка может, словно поплавок, выскочить на поверхность и обнаружить себя, чем нарушит свое основное тактическое превосходство — скрытность плавания.

Четвертый час мы шли на глубине 20 метров. Неожиданно лодка клюнула носом. Стрелка глубиномера полезла вверх. Рули переложили на полный угол. Но все же продолжали погружаться. Увеличили скорость хода — не помогает.

— Приготовить помпу из уравнительной за борт.

— Есть приготовить домну из уравнительной за борт, — отрапортовал вахтенный трюмный Расторгуев.

— Пошел помпа!

Мерно загудел мотор. Вода из уравнительной цистерны откачивалась за борт. Стрелка глубиномера заколебалась и тронулась вниз.

— Стоп помпа! Ход — два узла! Управляясь рулями, медленно всплыли на прежнюю глубину.

Так моя первая подводная вахта показала, что не зря нас учили на приборах в специальном кабинете. С особой благодарностью вспоминаю опытного подводника, бывшего помощника командира знаменитой подводной лодки «Пантера» капитана 1 ранга [116] Александра Георгиевича Шишкина, читавшего курс управления подводной лодкой и тренировавшего нас на специальном тренажере.

Двое суток мы шли на юг, никого не встречая. Погода была хорошая, волнение моря не больше трех баллов. За это время несколько раз я самостоятельно поддифферентовал лодку и хорошо отработал маневр всплытия под перископ для осмотра горизонта и ухода на глубину. Лодка хорошо управлялась. Появилась уверенность, что если раньше неплохо управлял кораблями в надводном плавании, то теперь и подводное управление быстро освою.

На третьи сутки похода Балтика разбушевалась: когда ночью всплыли для зарядки аккумуляторных батарей, на корабль обрушилась шестибалльная волна. Лодку бросало, волны перекатывались через нее, а частенько какая-нибудь особенно «сердитая» волна вкатывалась даже на мостик и накрывала нас с головой. На мостике находились три человека — Полещук, я и сигнальщик старшина 2-й статьи Корниенко. Ночь была темной, низко мчались густые облака, изредка проливая на нас целые потоки воды. Ветер усиливался, над морем неслась водяная пыль. Мы уже находились недалеко от вражеских берегов. Там часто вспыхивали лучи прожекторов, они щупали море, воздух и так же внезапно, как появлялись, исчезали.

Что ж, погода самая благоприятная для того, чтобы скрытно пройти в заданный район, где проходили важные коммуникации противника.

Водяные брызги секли глаза, мокрая одежда прилипала к телу. Не сладко было и в отсеках лодки. Многие попали в такую качку впервые и с трудом справлялись с морской болезнью. Особенно тяжело было в дизельном отсеке. Запах подгорелого масла, влажный горячий воздух, непрерывная резкая бортовая и килевая качка действовали здесь на людей с особенной силой. Мотористы Грачев и Бакулин страдали от морской болезни, но не сдавались, а моторист Шеханин, чувствуя себя сносно и желая подбодрить товарищей, пел песни, которые было слышно даже сквозь стук [117] дизелей. Лодка, преодолевая шторм, продолжала идти к цели.

Вдруг лодку особенно сильно ударило волной и она так накренилась, что находящиеся на мостике едва не вылетели за борт. Через мгновение краснофлотец, управлявший вертикальным рулем в центральном посту, доложил, что руль не перекладывается. Лодку стало быстро разворачивать в сторону от курса. Уменьшили ход, а через минуту совсем застопорили дизели, иначе лодка продолжала бы циркулировать. Бортовая качка стала стремительной. Волны вкатывались на мостик и через рубочный люк каскадом врывались в центральный пост. По переговорной трубе командир приказал инженеру-механику принять все меры для быстрейшего обнаружения и устранения повреждения.

Прошло несколько минут. Лодку несло к вражеским берегам. Командир оставил меня на мостике, а сам спустился вниз. В отсеках под руководством Моисеева кипела работа.

Стрелка манометра в главной гидравлической магистрали упала до нуля. Заметили также, что уровень масла в цистерне, питающей гидравлическую систему, быстро понижается. Стало быть, где-то повреждена магистраль и происходит утечка масла. Но где? Действовать нужно было быстро и решительно. При неисправной системе гидравлики лодка не могла управляться, погружаться, стрелять. Мичман Кирикмаа, командир отделения Посвалюк и трюмные Гриценко и Расторгуев, перекрывая клапаны в разных частях гидравлической системы, быстро обнаружили неисправность. Оказалось, что ударами волн повреждена магистраль привода носовых горизонтальных рулей, проходящая в надстройке вне прочного корпуса. Эту магистраль отключили. Теперь требовалось возможно скорее заполнить маслом расходную цистерну. При такой качке это простое в обычных условиях дело превратилось в сложную операцию. Жонглируя воронкой, ведром и лейкой, прибегая чуть ли не к акробатическим трюкам, комсомольцы Гриценко и Расторгуев [118] справились с трудной задачей. Давление в гидравлической магистрали поднялось до необходимого, и лодка могла продолжать поход.