Владимир Лавриненков - Шпага чести

Мирле вплотную занялся разработкой статуса французской эскадрильи. И вскоре остановка была за малым — подобрать летчиков.

Жозеф Мари Пуликен, уроженец Сент-Мило, пришел в авиацию в ноябре 1917 года. В годы между первой и второй мировыми войнами большей частью заведовал отделом объявлений в ряде газет.

Неуютно чувствовал себя в родном городе, оккупированном фашистами. А куда денешься, что предпримешь? Вокруг — надменные гитлеровцы да вишисты. С кем бы поговорить? Кто бы подсказал, что делать?

Призыв де Голля дошел до него, как и до других честных французов, Но где эта «Свободная Франция»? Как найти ее штаб, как добраться к нему?

Пуликен вспомнил, что на авиабазе в центре сирийской пустыни, откуда он демобилизовался в свое время, остались его друзья, с которыми делил последний глоток воды. Да ради спасения Франции они тоже готовы пожертвовать собой! Надо пробираться к ним. Как? Жозеф не был бы газетчиком, если бы не нашел способ. Его охотно приняла лионская газета, в которой он когда-то работал.

— Что скажете, если я предложу отправить меня в Африку для создания серии репортажей? — обратился он к редактору.

Предложение было принято.

Снабженный надежными документами, Пуликен, сравнительно легко миновав многочисленные ловушки оккупантов, отправился в дальний путь. Чего стоили только названия пересеченных им стран — Алжир, Дагомея, Того, Гвинея, Либерия, Чад, Судан, Египет, Ливан!

В Бейруте он нашел то, к чему стремился, — штаб ВВС «Свободной Франции». О нем доложили в Лондон Валену.

«Поздравления капитану Пуликену! Готов ли он служить на Ближнем Востоке?» — радировал тот.

Жозефа зачислили в группу истребительной авиации «Эльзас-1», которая формировалась на авиабазе Раяк в Ливане.

Столь внезапно попасть под жгучее африканское солнце, готовиться в сорокаградусной жаре к участию в боевых действиях после довольно-таки длительного перерыва в полетах было далеко не просто.

— Чертова сковородка! — со злостью сплевывал Пуликен песок с зубов, уныло оглядывая бескрайнее желтое марево. — Сюда бы вместо ада грешников засылать!

Мало-помалу он втягивался в новую жизнь, но в душе был твердо убежден: несмотря на то, что раньше служил в этих краях, никогда не привыкнет к здешним условиям. Ведь тень, обыкновенную тень, которая укрывает от прямых, палящих лучей, можно найти лишь под крылом самолета. А мотор! Того и гляди, заклинит от перегрева, пока наберешь высоту.

Утешало одно: он сражается с ненавистными фашистами, терзающими его родину. Правда, уж очень далеко от нее. Да и малоэффективна пока его борьба. Но надеждами жив человек.

Жозеф и его друзья ждали крутых перемен, однако то, что произойдут они в ближайшем будущем и будут столь неожиданными, никто предположить не мог.

Пока Пуликен со своей группой осваивал летное дело в ливийской пустыне, между Каиром, Лондоном и Москвой, где, соответственно, размещались штаб французских ВВС, Национальный комитет «Сражающейся Франции» и его военная миссия, возглавляемая генералом Пети, то и дело сновали тихоходные самолеты, частым пассажиром которых был связной офицер Мирле. Шли интенсивные переговоры об отправке в Россию французских летчиков-добровольцев.

Однажды Жозеф Пуликен, вернувшись с задания, выбрался из кабины и начал снимать летную куртку, но был остановлен окликом посыльного:

— Получите пакет!

Что бы это значило? Что кроется за размякшей от жары сургучной печатью?

Не спеша капитан отправился на излюбленное место — под крыло истребителя, поудобнее уселся на парашюте, вскрыл конверт.

От первых же слов зарябило в глазах:

«Создается группа истребительной авиации для отправки на русский фронт. Майору Пуликену предписывается заняться ее формированием».

Конечно, Жозефу было приятно получить известие о присвоении очередного воинского звания. Однако его значение меркло перед главным сообщением. Пуликен только на миг представил разницу между огнедышащим зноем и суровой русской зимой — и густо выступавшие капельки пота показались ледяными сосульками.

— Вот так фокус! — воскликнул он, вскакивая. — Из огня да в полымя, как говорил мой сосед Пьер, сражавшийся вместе с русскими в Испании.

Ничего не понявший посыльный неопределенно сдвинул плечами, козырнул, четко повернулся и ушел.

Майор Пуликен как истинный военный понимал, что приказ обсуждению не подлежит: в тот же день сдал все дела своему заместителю и улетел на базу. Был твердо настроен торопить события: не терпелось заняться настоящим боевым делом.

Держа по редким пустынным ориентирам курс на базу, думал: подобрать четырнадцать пилотов, бежавших от вишистов, будет несложно. Добровольцев предостаточно, важно не ошибиться в выборе. Но как-никак в людях он разбирается: у летчика журналиста глаз вдвойне острый.

Приземлившись, Жозеф немедленно представился начальнику базы и тут же попросил личные дела на всех еще никуда не определившихся сограждан-летчиков.

Первой попалась под руку тонкая серая папка с немногими бумагами на имя Марселя Альбера. Уроженец Парижа. Рабочий-металлист завода «Рено». Закончил платные курсы пилотов. Служил в ВВС. Сбил Ме-109 и Хейнкель-111.

«Отлично! — подумал Пуликен и жирно подчеркнул последнюю строку красным карандашом. — Есть боевой опыт. А как Марсель попал сюда?»

Командир формирующейся авиагруппы с интересом углубился в чтение нового документа, из которого явствовало, что Марсель Альбер, Марсель Лефевр и Альбер Дюран на самолетах Девуатин-520 перелетели из вишистской Франции в Англию. Здесь они были приняты генералом де Голлем. В ходе беседы сказали: «Если встанет вопрос о посылке наших летчиков в Россию, не забудьте о нас».

— Великолепная тройка! Настоящие мушкетеры — Атос, Портос и Арамис. Быть бы мне для них д'Артаньяном! Они-то и составят ядро эскадрильи.

Пуликен пригласил всех троих на беседу.

Зашли стройные, поджарые, в шортах, четко представились. Марсель Альбер привлек внимание красивой и аккуратно подстриженной головой, строгими чертами лица, проницательными светлыми глазами. У Марселя Лефевра — лицо продолговатое, крупный нос, широкий рот, слегка оттопыренные уши, Видно, знает цену себе. Альбер Дюран — подвижный, как ртуть: ни секунды спокойно на месте не устоит.

Все трое произвели на Жозефа благоприятное впечатление. Командир сразу же проникся к ним доверием — отпала необходимость во всевозможных уточнениях.

Единство духа рождает единство цели. Эти качества были бесценны для людей, собиравшихся в далекую опасную экспедицию, счастливое возвращение из которой никто не мог гарантировать.