Гюнтер Штайн - Ультиматум

— Группенфюрер, это же наши! — крикнул ему командир орудия, протягивая Гилле сигнальную ракетницу.

Немного поколебавшись, Гилле выстрелил из ракетницы, подавая этим опознавательный сигнал.

И действительно, оказалось, что это были три танка из девяти, которые Гилле придал второму эшелону. Остальные шесть машин были уничтожены советскими солдатами. Танк, шедший первым, остановился рядом с Гилле. Откинулась крышка люка, и показалась голова генерал-лейтенанта Либа. Оба генерала коротко посоветовались, после чего все четыре боевые машины двинулись дальше на запад.

Через некоторое время впереди около речушки показалось несколько горящих дворов, возле которых взад и вперед сновали солдаты. Слышалась ружейно-пулеметная стрельба. Подъехав ближе, Гилле выяснил, что советская пехота открыла огонь по немецкой колонне, преградив ей путь через речушку. Танки остановились. Всюду лежали убитые. Видно было, что колонна понесла тяжелые потери.

Пока Гилле выяснял, есть ли у советских пехотинцев противотанковые пушки, он вдруг увидел, как танк, в котором находился генерал Либ, открыл огонь из пулеметов по своим же солдатам. Однако в следующий момент Гилле понял, в чем дело. Немецкие солдаты, побросав оружие, с поднятыми вверх руками побежали к горящим домам, чтобы сдаться в плен. И тут случилось то, чего так сильно опасался Гилле: замаскированная противотанковая пушка русских открыла по ним огонь. Танк Либа получил попадание и завертелся на месте. Прежде чем танк замер, генерал Либ, как мешок, выпал из люка на землю.

— Идиот, — пробормотал Гилле, даже не подумав о том, чтобы помочь Либу: пусть видят, как трудно далась ему Лисянка.

Искусно маневрируя, попадая порой под обстрел то артиллерии, то советских танков, два эсэсовских танка пробивались вперед, встречая на пути подбитые машины, из которых им призывно махали, прося о помощи. Вот один танк задержался, но Гилле приказал своему механику-водителю не останавливаться. Снова послышалась орудийная стрельба, из соседнего танка вырвались языки пламени, но Гилле даже не оглянулся, все торопя своего механика. Увидев в туманной пелене сигнальные ракеты, которые немцы пускали для опознавания, Гилле усмехнулся.

А в час двадцать пять минут группенфюрер СС, он же генерал-лейтенант войск СС, Герберт Отто Гилле докладывал в ОКВ об окончании операции.

Для других господ из командования этот прорыв оказался менее удачным. Гауптглтурмфюрер Леон Дегрель, командир бригады СС «Валония», вовсе не горел желанием первым войти в Лисянку, ему просто-напросто хотелось вырваться из котла. Поскольку Гилле не дал ему ни одного танка, а только бронетранспортер с двумя водителями, то Дегрель счел нужным сначала пустить в бой пехоту. Если она встретит сопротивление противника, он будет спокойно выжидать, высматривая для себя менее безопасный путь.

Однако пехота продвигалась вперед все медленнее я медленнее, части расчленялись, а многие подразделения вообще были уничтожены. Гилле появился на своем танке, но тут же исчез. И как всегда, когда дело становилось жарким, господа командиры начисто забыли свои высокопарные фразы об «общности европейской судьбы», о «боевом союзе со своими бельгийскими братьями». Так было и на этот раз, когда валонцам пришлось пожертвовать очень многим ради спасения драгоценных жизней господ высшей расы.

Дегрелю не оставалось ничего другого, как пробиваться самостоятельно, на свой страх и риск. Довольно долгое время он двигался, примкнув к одной сильно потрепанной колонне. Когда же колонна привлекла к себе внимание русской авиации, Дегрель оторвался от нее и продолжал двигаться самостоятельно, от одной складки местности к другой.

Когда стало светать, бронетранспортер начали чаще обстреливать. В небольшой лощине перед машиной как из-под земли вырос какой-то офицер. Он размахивал руками и что-то кричал. Дегрель узнал генерала Либа, но проехал дальше.

— Хальт! — громко закричал Либ. — Остановитесь, ну остановитесь же! — И он бросился вслед за бронетранспортером.

Леон Дегрель внутренне наслаждался своей властью над командиром корпуса, которого все так ненавидели. Либ всегда и во всем поддерживал Гилле, особенно когда тот чем-нибудь обижал бригаду «Валония». Проехав еще немного, Дегрель остановился и подождал, пока генерал-лейтенант подбежал к машине.

— Черт возьми! — ругался Либ. — Мой командирский танк подбит, а мне нужно быть на передовой! И немедленно!

— Сожалею, но я не знаю, где сейчас передовая, да и места свободного у меня нет, — спокойно ответил ему Дегрель.

— Вы что, не видите, кто перед вами? — набросился на него генерал.

— Вижу. А вы разве не видите, что перед вами гауптштурмфюрер СС Дегрель из бригады «Валония»?!

Либ сразу как-то сник.

— Ну, не обижайтесь… — начал он и, набравшись духу, рассказал Дегрелю, как был подбит его танк, как безобразно вел себя Гилле, как он постоянно поддерживал раздоры между «Валонией» и «Викингом».

— Очень трогательно, господин генерал, что вы хоть сейчас пожалели «Валонию».

Либ с трудом сдержал свой гнев.

— Войдите в мое положение, гауптштурмфюрер! Мне нужно быть впереди!

— О, вы меня просите об этом? — произнес Дегрель, даже не пошевелившись.

Либ беспомощно оглянулся, пожал плечами и сказал:

— Да, черт возьми, я прошу вас!

— Хорошо, залезайте! — Дегрель указал на крышку люка.

Однако генералу нелегко было протиснуться через узкое отверстие.

Бронетранспортер часто останавливался. Тем временем заметно рассвело. Местность вокруг стала ровнее. Разбитые части, растянувшись на широком участке, стояли перед рекой Гнилой Тикич.

Бронетранспортер остановился. Либ спрыгнул на землю. Не успел Дегрель вылезти из машины, как из-за облаков вынырнули советские истребители-бомбардировщики и начали расстреливать скопление солдат из пулеметов, сбрасывать бомбы.

Не видя, куда его теснят, генерал Либ переступал ногами до тех пор, пока не оступился и не покатился с крутого берега к реке.

С ужасом смотрел генерал на реку, которая нанесла на узкую прибрежную полоску земли массу льдин. Либ неподвижно пролежал на берегу до тех пор, пока самолеты, израсходовав боезапас, не улетели. Рядом с ним валялись две лошади. Одна из них была мертва — осколком снаряда разворотило брюхо, и из него вывалились внутренности. Другая, верховая кобыла буланой масти, просто свалилась с кручи.

Либ со страхом посмотрел на противоположный берег и подумал, что никогда не сможет до него добраться. Он дополз до лошади, которая начала подниматься на ноги, и попробовал загнать бедное, измученное животное в воду. Встав на вздыбленную льдину, выброшенную на берег, он с грехом пополам вскарабкался на спину лошади. Животное дважды заходило в реку, но, едва вода поднималась до брюха, лошадь поворачивала обратно к берегу. В третий раз, потеряв вдруг под ногами твердую почву, лошадь поплыла на другой берег.