Дем Михайлов - Ультиматум

© Михайлов Д., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

УЛЬТИМАТУМ!

Требования: «Найти Диграция!»

Найти обезумевшего бога Диграция, покровителя крабберов, бродящего где-то по просторам Вальдиры, после чего либо пленить и вернуть его крабберам, либо указать им его точное местоположение!

Время на выполнение выдвинутого ультиматума: пять дней!

При невыполнении ультиматума в установленный временной срок: отборные отряды крабберов вторгнутся в места обитания лохров-изгоев и начнут их планомерное и целенаправленное уничтожение!

При удовлетворении выставленных требований: крабберы больше не потревожат ни один из великих наземных городов Вальдиры. + Почести и дары, достойные старших вождей.

При немедленном отказе от ультиматума: отборные отряды крабберов вторгнутся в места обитания лохров-изгоев и начнут их планомерное и целенаправленное уничтожение! Вы и каждый из текущих членов вашей группы (и те, кто находился в ее составе в течение последнего часа) будут объявлены злейшими врагами крабберов на веки вечные!

Ультиматум ПРИНЯТ!

Игрок, принявший ультиматум: Росгард. Высшая ответственность.

Обратный отсчет до окончания временного лимита: 4 дня, 23 часа, 36 минут.

Сидя в наполненной гнилой водой яме, подтянув колени к груди, я обхватил голову руками и мягко покачивался из стороны в сторону. Боже… Боже… за что мне это? Вот за что такая подлянка?!

Особенно «радовали» три последние строчки, от которых так и веяло угрозой.

Ультиматум принят. Принят мной лично, но под влиянием товарищей. Счетчик тикает.

Высшая ответственность означала, что, если ультиматум не будет выполнен, все последствия лягут на мою несчастную шею тяжким бременем.

Погибнут лохры-изгои – я виноват. В полной мере. Остальные участники завязаны в этом деле в куда меньшей мере и, соответственно, получат куда меньше наказаний, наверняка завязанных на обрушение репутации с той или иной фракцией.

Не зря мне говорил папа-моряк: «Принятие решений – это всегда большая ответственность».

– Беда, беда, беда, – забубнил я, заново начиная перечитывать текст ультиматума.

– Звал? – вопросила Кирея, утирая грязное лицо не менее грязной рукой.

– Изыди с глаз моих… – буркнул я.

– Рос, ну жалко же лохров!

– Ну, жалко же нас! – поддакнул Пенек Лупоглаз, с плеском выныривая из соседней лужи.

– А ты вообще! – рыкнул я. – Блин… диетический корм для черепах!

– Рос, принял и принял. Теперь-то что голову чесать? – примирительно произнесла Кирея Защитница. – Придумаем что-нибудь! Сейчас соберем все, портанемся в рыбный ресторанчик и будем думать!

– Рыбный! – вновь вякнул прикормленный нами лохр.

– Жалко… – остывая, проворчал я. – Всех лохов жалеть… то есть лохров… Жалелка сломается! Да, Тиран?

– Р-раф! – согласился со мной грязнущий комок мокрой шерсти, в котором никак не угадывались легендарность и черно-белый окрас. Волчонок согласился и вновь принялся трепать полудохлое что-то, похожее либо на угря, либо на миногу.

– Хоть ты со мной согласен, – вздохнул я. – Ладно… Бом! Ребят! Вы там долго еще колупаться будете?!

– Босс! Окстись! Мы же только начали! – изумленно проорал в ответ громадный полуорк, стоящий по колено в грязевой жиже и процеживающий ее лапами-граблями. – Тут копать и копать! Грести и грести! Черпать и черпать! Цедить и цедить! Хапать и хапать!

По всей пещере, по всему полю минувшей битвы рассредоточились наши невеликие силы, собирающие боевые трофеи. Трофеев было столько, что мы их в буквальном смысле попирали ногами.

– Вы уже полчаса копаете, – не согласился я. – И все остальное делаете!

– А здесь рыбы нет, – угодливо согласился вновь вынырнувший лохр. Врет гад и не краснеет – уж чего-чего, а рыбьего мяса здесь немыслимое количество. Словно громадную динамитную шашку взорвали посреди рыбьего косяка.

Полностью проигнорировав водяного, Бом пожал широченными плечами:

– А что делать? Будем копать дальше! Столько добра наколотить и не забрать?! Рос, а ты пока сиди в луже и думай. Начальникам так и положено быть – с мокрыми от напряжения штанами и светлой головой.

– Юморист! – рявкнул я, а Кира зашлась веселым смехом.

Еще бы ей не веселиться! Именно благодаря ее горячему заступничеству я и согласился на грозный ультиматум крабберов. Великая защитница всех сирых и убогих! А мне теперь расхлебывать. Вернее, нам… всех остальных ультиматум тоже зацепил. Радует. В первый раз я угодил в кучу навоза не в гордом одиночестве, а в веселой компании. Но, как всегда, я нырнул в навоз с головой, а остальные только по шею окунулись.

– Еще! И еще! И снова еще! – весело орал Бом, бодро меся грязь.

Лишь бы нашего «ишака» прямо сейчас не хватил апоплексический удар от свалившегося на его ушастую голову счастья в виде нереальной кучи добра. Остальные тоже ликовали, конечно, но куда в меньшей степени. Лысому эльфу, судя по его виду, вообще было глубоко фиолетово на материальные блага. Орбит с ленцой ковырялся ногой в кучке костей. А за его спиной витал… м-мать… лучше не смотреть в ту сторону вообще, чтобы не портить себе настроения!

Боевых трофеев было столько, что нам их попросту не унести. Мы уничтожили целые сонмища врагов, как мелких, так и крупных. Учинили настоящую бойню. Резню. Геноцид. Содеянное нами можно смело сравнивать с локальным ядерным ударом, нанесенным по густонаселенной океанской лагуне. Даже я, не двигаясь с места, потихоньку-полегоньку продолжал выуживать и выуживать из лужи один предмет за другим. Косточки, черепа, зубы, хвосты, внутренние органы, крохотные мензурки, наполненные непонятной жидкостью, когти неведомых зверушек, чешуйки, глазные яблоки и плавники… и это только крохотная часть списка. Понятия не имею, сколько десятков пустых пузырьков мои компаньоны имели в мешках, но одних только «жидких» трофеев было выше крыши.

Бом ликовал, Бом катался и валялся в трофеях, чуть ли не плавал в них, попутно сгребая и сгребая огромные порции в свой заплечный мешок, не забывая радостно похрюкивать. Тощий лекарь и кряжистый Крей не отставали, правда, старались брать выборочно, самое дорогое. Сравниться с Бомом по грузоподъемности не мог никто из нас. Главным трофеем, несомненно, была клешня предводителя отряда крабберов, оставшаяся после его гибели. Клешня явно непростая, но ее тщательный осмотр оставили на потом.