Борис Яроцкий - Эхо в тумане

— Как я считаю? — переспросил генерал. Глаза деда и внука встретились.

Далеко не всем выпадает на долю столько испытаний, сколько их выпало деду этого внука. Когда-то майор Хорин говорил: «Пока мы помним о Родине, нас никто не одолеет».

Вот и ответ…

Издали танки казались серыми жуками, проворно выскакивавшими из густой травы, а не из высокого осинника. Проскочив колейный мост, они исчезали как призраки.

Слушатели бронетанковой академии, наблюдавшие за вождением, говорили о театре, о гастролях в Москве миланской труппы Ла Скала. Атанас Кралев, чему-то улыбаясь, шевеля густыми черными бровями, не вмешивался в разговор, молча лежал под старой березой, бросив на мятую траву шлемофон. Глядя на маленькие издали танки, он достал из комбинезона орех, помял его в шероховатых ладонях, сдавил пальцами, как щипцами: орех с хрустом раскололся, и под тонким слоем пожухлой мякоти оказалось крупное морщинистое зернышко. Оно пахло свежим растительным маслом и осенними листьями. Так пахнут, особенно после дождя, зимние рощи Западного Причерноморья.

На распаханном гусеницами танкодроме вдруг посветлело. Из-за низких торопливых туч выглянуло солнце, и его желтые закатные лучи упали на перелесок, откуда доносился дизельный рокот. Атанас увидел приближающийся танк под башенным номером 42 и, довольный, снова улыбнулся: его товарищ Павел Заволока, советский капитан, заканчивал трассу с отличным временем. Эту машину они водили попеременно.

Сегодня на танкодром Павел захватил с собой мамин гостинец: печенье и несколько горстей орехов. Кулек с печеньем еще в автобусе пошел по рукам, товарищи ели да прихваливали, особенно веселый толстощекий Кузьма Ампилов, любитель сладкого, а орехи он довез до танкодрома и угостил Атанаса и его земляков.

— У тебя, Павел, в Сливене есть родственники? — спросил Атанас, когда тот, закончив вождение, легко спрыгнул с танка и так же, как и Атанас, блаженно растянулся на траве.

В противоположность Атанасу Павел был маленького роста, щупленький, но сильный и ловкий — недаром имел первый разряд по гимнастике, — у него были большие, как у девочки-подростка, голубые глаза. Если б не военная форма, тем более не капитанские погоны, Павла можно было принять за школьника-старшеклассника. Светло-русый, коротко подстриженный, в своей учебной группе он выглядел самым молодым, хотя за плечами у него было десять лет воинской службы. Да какой! В Забайкалье!

— Родственники? Это где? — не понял Павел.

— Ну в Сливенском округе, в селе Шивалево. Только в том селе растут такие орехи. Когда-то я учился на агронома, изучал это дерево.

Павел Заволока удивленно вскинул негустые светлые брови, прищурился в улыбке.

— Дерево растет на Кубани в бабушкином саду. И называется оно Алешиным. В честь моего брата-подводника.

— И все же — в Шивалево, — стоял на своем Атанас и объяснял: — Обрати внимание на форму шва, с каким завихрением он соединяет створки. А почему именно так, знаешь? Чтобы не задерживалась влага. Но не это главное отличие. Из плода шивалевки — так его у нас называют — изготавливают редкое ореховое масло… Кстати, в этом округе ходит поверье — если девушка полюбит парня, она старается угостить любимого шивалевским орехом, притом с самой высокой ветки. Чтобы любовь у них была сильной и высокой… Вот они какие, твои орехи! — закончил Атанас, поднимаясь.

Уже в полночь Павел добрался до общежития. Поверье, о котором рассказал Атанас, было похоже на хорошую сказку с неожиданным концом. Впрочем, имеет ли значение, с какого дерева и с какой ветки сорвать орех и угостить любимого? Но есть же люди, которые верят в чудодейственную силу шивалевского ореха! Но при чем тогда здесь орех из бабушкиного сада? Атанас утверждает, что орех из Болгарии. Вряд ли. «Может, мать купила в магазине? — одолевало сомнение. — Болгарские фрукты продаются везде: и в Москве и на Кубани. И если орехи куплены, Атанас, может быть, прав, а если из дому, с того самого дерева?..»

…Ореховое дерево, одно на весь большой старый сад, было предметом особой заботы и бабушки и мамы. Павел помнит, как в засушливый послевоенный год, когда в городе не хватало воды и колодец под обрывом высох, бабушка и мама носили воду из городского парка и в первую очередь много и щедро поливали орех. Чтобы на него не падала тень, от близко стоявшей яблони мама отпилила ветку.

Во время занятий в лаборатории Павел неожиданно для себя стал рисовать в тетради дерево, а над ним кран, каким поднимают танковые башни. Вот так можно достать орех с самой высокой ветки. А может, в том и суть, что девушка, дотягиваясь до этой самой высокой ветки, силой любви преодолевает чувство страха? Павел начал было делать расчеты, но преподаватель, увидев на листе необычный рисунок, сказал:

— Капитан Заволока, занимайтесь своим предметом.

Полковник, наверное, подумал, что слушатель готовится к очередному занятию.

Павел вспомнил, что дома — то ли в альбоме, который лежал в ящике маминого комода, то ли в пачке маминых писем, которые она писала Алеше, то ли в рамке на стене, — есть фотография девушки Иванки. На обороте — надпись по-болгарски.

— И давно она у мамы, эта фотография? — заинтересованно спросил Атанас.

— С войны еще.

Звонок на лекцию не дал им договорить. Но будто сама собой появилась догадка.

Алешине дерево и фотография Иванки… Дерево — из ореха, фотография — из письма… Как давно это было!.. С тех пор столько воды утекло!.. Где она, Иванка? Жива ли… Такая война бушевала… Земля изменила свой облик, а люди — тем более.

Мысль разыскать боевых друзей брата приходила Павлу и раньше. Он даже написал в музей флота, но оттуда ответили предельно кратко: данных о главстаршине Заволоке нет. У Алеши были друзья. Одного из них — мичмана Ягодкина — Павел знал еще в детстве. Вот Ягодкин рассказал бы многое… Только, может, и его война не пощадила.

— Мне нужна фотография Иванки, — попросил Атанас, будто дело, за которое он брался, было простым и ясным.

Болгарский друг настаивал начать поиск, не откладывая. Но, как показалось Павлу, он не учитывал одного весьма важного обстоятельства. И Атанас и Павел — слушатели выпускного курса. А выпускной курс — это стрельбы, вождения, зачеты, дипломная работа… И наконец — государственные экзамены. По училищу Павел знает, что это такое.

— Я вчера долго думал, прежде чем решиться… Будем искать вместе, — сказал Атанас.

Мысль об орехе так завладела Павлом, что он заказал на вечер телефонный разговор с мамой, чего давно уже не делал. Он знает: мать почему-то боится телеграмм и телефонных вызовов. Она внимательно следит за событиями в мире и материнским сердцем чует, что ее сын, Павлушка, в любой момент может оказаться в самой горячей точке планеты. А оттуда, как знать, вернется ли живым-здоровым? Мать понимает, что на языке комментатора означает «горячая точка». В мирное время, как и в войну, тревога за сына-солдата беспредельна.