Нгуен Тяу - След солдата

6-я рота ускоренным маршем догоняла свой батальон. Небо над Кхесанью, сплошь затянутое облаками, казалось странно притихшим. В движущейся колонне перед Кхюэ мелькнуло разгоряченное, будто захмелевшее лицо молодого командира отделения из 6-й роты; голова бойца была обмотана толстым слоем марлевой повязки, на бинтах нелепо сидела панама. Рядом шагал, на ходу укорачивая ремень переброшенной на грудь винтовки, сильно косивший боец; с непокрытой головы на косые, сердито вытаращенные глаза падал растрепанный чуб. «Привет!» - услышал Кхюэ и, обернувшись, увидел своего недавнего знакомого - бойца-носильщика, которого теперь перевели в пехоту; он высоко поднимал руку, держа в ней винтовку с примкнутым штыком.

– Все в порядке? - спросил его Кхюэ.

– А как же! Уж и задам же я теперь им перцу!

– Не хвастай раньше времени! - оборвал его чей-то голос.

Кинь стоял у обочины. Глядя на проходившую колонну бойцов, он, как никогда раньше, испытывал чувство уверенности и спокойствия: перед ним шли солдаты, полные решимости сразиться и победить. Они надвигались, как тучи перед бурей, готовые вот-вот громом и молниями обрушиться на врага.

Операция началась. Ожесточенно прозвучали первые залпы орудий. Здесь, на полоске земли, примыкавшей к границе, сосредоточились значительные силы. С нашей стороны в операции участвовали несколько регулярных полков и дивизий. Подготовку к действиям в районе дороги № 9 и Кхесани вели самые испытанные наши дивизии.

Сложившаяся к этому моменту в ходе освободительной войны ситуация требовала согласованных действий на всех фронтах. Войска под Кхесанью должны были начать боевые действия за десять дней до всеобщего наступления, чтобы отвлечь на себя часть вражеских сил. Поскольку приказ об этом был отдан в экстренном порядке, времени на подготовку операции оставалось очень мало, и теперь не хватало боеприпасов и продовольствия. Рисом успели обеспечить только подразделения, принимавшие непосредственное участие в боевых действиях, и то лишь на три дня. У наших войск, наносивших удар в районе Кхесани, не осталось времени и для проведения тщательной разведки. Накануне, 24 декабря, враг обнаружил передвижение наших сил, стягиваемых к долине Кхесань, и начал бомбардировать их. В результате наряду с потерями в живой силе была разбита и часть дорог, проложенных нашими саперами. Однако ничто не могло поколебать решимости наших солдат и командиров: стратегическое значение операции в Кхесани как для Севера, так и для Юга, а также для всеобщего наступления хорошо понимал каждый.

На первом этапе операция разворачивалась стремительно. Зимней ночью, незадолго до Тэта, на американцев обрушился молниеносный удар с севера - наши войска впервые атаковали населенный пункт Кхесань, а всего через полмесяца этот населенный пункт оказался в наших руках. Через два дня после его захвата силы Патет Лао в Лаосе атаковали и уничтожили пост Хуойшан на дороге № 9; пятьсот солдат противника, оставив Хуойшан, бежали через джунгли к Лангвэю. После Тэта наши войска продолжили наступление и за одну ночь взяли Лангвэй - надежную ключевую позицию вражеской группировки численностью более тысячи солдат.

Тем временем мощный вал всеобщего весеннего наступления обрушился на более чем миллионную армию американцев и марионеток. Наши войска атаковали все крупные города и населенные пункты. Положение в Кхесани прибавило хлопот американскому командованию: наша операция проводилась чрезвычайно успешно. С НП нашим солдатам уже открывался вид на Такон, где подставляли солнцу голые спины шесть тысяч американских солдат. Противник, испытывавший большие затруднения на всех фронтах, вынужден был держать вокруг своего узла обороны приведенные в состояние боевой готовности большие резервы. Однако американцы все еще не могли разгадать, развернется ли здесь главное сражение или же это просто уловка вьетконговцев. В середине весны Такон был уже в котле, и с каждым днем наши солдаты продвигались все дальше в глубь вражеской обороны. Вся сосредоточенная здесь авиация и артиллерия не смогла разорвать кольца окружения. Такон превратился в огромное кладбище заживо погребенных здесь американских солдат. Морские пехотинцы, которым никогда не приходилось прятаться в подземных укрытиях, теперь страшились дневного света и отсиживались в блиндажах.

Однако жизнь на военной базе неизбежно вынуждала к наземной деятельности: между разбитыми траншеями бегали фигуры, подбирая убитых и принимая сброшенную с самолетов помощь; на аэродром садились и тут же торопливо взмывали самолеты, увозившие раненых. И все это мельтешение накрывали налетавшие огненные смерчи, когда говорили наши орудия. Артобстрел не прекращался, и несмолкавший вой снарядов приводил в панику американских солдат. Завеса из пыли и дыма постоянно висела в воздухе, ночью опрокидываясь над землей огромным светящимся куполом, из-под которого несся бешеный рев самолетов и громкоговорителей, кричавших на вьетнамском, лаосском и тайском вперемежку с английским.

В 5-м полку потерь почти не было; хотя с начала операции прошло уже больше чем полмесяца, только один его батальон, приданный для усиления, принимал участие во взятии населенного пункта и одержал победу. Когда весь полк готовился занять позиции на травянистых холмах к югу от дороги № 9, был получен приказ выступить к Такону. Сразу после заседания парткома Кинь и Нян повели два батальона, еще не принимавших участие в боях, на север вдоль дороги № 9. По прибытии в новый район бойцы немедленно приступили к рытью траншей и окопов. В конце дождливого января, когда другие пехотные полки вели боевые действия, солдаты 5-го полка совершенствовали свою оборону, подвергаясь налетам стратегических бомбардировщиков Б-52.

Лыонг в это время вместе с разведгруппой находился на южных ключевых позициях. Щели разведчиков - в каждой помещалось по два человека - были вырыты сразу за траншеями. Позиции боевого охранения подходили вплотную к обороне врага. Этот кусочек земли постоянно переходил из рук в руки: ночью наши пехотинцы, стоявшие сзади, осторожно пробирались сюда и рыли подкоп, днем же противник разбрасывал здесь мины и опутывал все колючей проволокой, а то и устраивал в сумерках засаду.

Разведгруппа пополнилась новым бойцом. Его звали Фан. Он был из разведки фронта. Поначалу Фан показался всем слишком заносчивым.

– Слабаки, - заявил он, - сколько дней здесь валяетесь и ни одного американца в плен не взяли.

– Заткнись, генерал, - оборвал его один из разведчиков, который, устроившись на лоскуте белого парашютного шелка, бережно держал в грязных пальцах измятые, вырванные из книги странички. - Можно было сколько угодно взять, да только в окоп не успеваешь загнать: дохнут от своих же зажигалок.