Юрий Чернов - Война погасила маяки (с иллюстрациями)

Генрих хотел помочь шоферу, но скоро убедился, что без посторонней помощи им не обойтись. Где-то поблизости находилась береговая батарея. Предупредив товарищей, Генрих пошел к артиллеристам.

Идти пришлось долго. Он уже подумывал, не лучше ли вернуться, когда с пригорка открылось море. Дорога сбегала вниз на узкий перешеек, покрытый валунами. Впереди дружно зеленела роща, а из-за нее выглядывала голова маяка.

Тщетно Генрих пытался отыскать взглядом пушки. Все терялось в зеленой чаще. О близости батареи можно было догадываться только по хорошо накатанной дороге да нитке телефонного провода, подвешенного на жердях.

Заборы из плитняка дважды пересекали безлесый перешеек. Почти со всех сторон к берегу подступала стена камыша. Манила спокойная, как в озере, гладь воды. Две утки, подпустив человека совсем близко, неохотно замахали крыльями, чиркая зеркальную поверхность, тяжело взмыли в воздух.

Генрих шагал по тропинке и неожиданно наткнулся на проволочное заграждение. Потом он увидел пустые окопы и артиллеристов с винтовками. Караульный, проверив краснофлотскую книжку, повернул ручку полевого телефона.

— Докладывает пятый пост. Пришел младший сержант Ход из аэродромной команды. Есть пропустить!

Разговор на батарее был коротким. Артиллеристы обещали помощь, когда вернется с продуктами их машина. Генриху предложили подождать, посмотреть концерт. Только что к ним прибыла фронтовая бригада артистов театра Краснознаменного Балтийского флота. О том, что с Большой земли на остров приехали артисты, Генрих слышал и раньше. Их гостеприимно приняли летчики, разместили близ аэродрома. Но Генрих на концерт не попал. Их отправили в это время вылавливать в лесу сброшенных диверсантов. И вот теперь — удача!

— Эй, земляк!

Генрих оглянулся. Молодой веснушчатый краснофлотец махал ему рукой.

— Костя, ты откуда?

— Нашу прожекторную станцию сюда перебросили. Место — курорт. Одно плохо: немец почти каждый день бомбит.

Генрих рассказал о застрявшей машине, но Костя помочь ничем не мог и потащил товарища с собой на концерт.

На поляне в недостроенной казарме собрались бойцы. Часть помещения была прикрыта занавесом. Туда проносили стулья и табуреты. И когда занавес приоткрывался, Генрих видел бок большого контрабаса и музыкантов, расставлявших ноты. Свободные места нашлись лишь в задних рядах. Гудел переполненный зал. По всему было видно, что приезд артистов был радостным событием на батарее. Несколько раз вспыхивали нетерпеливые аплодисменты, но, не встретив поддержки, они замирали.

А Костя уже увлеченно рассказывал:

— Наша 43-я батарея самая восточная на всем острове.

Верный своей привычке, он вытащил из кармана помятый лист бумаги и начал чертить.

— Смотри — это материк. Вот этот кружочек возле него — остров Виртсу. Там хорошая пристань. А вот этот хвостик почти напротив него — наш полуостров.

Представляешь, как удобно отсюда бить по противнику на материке.

Генриха объяснения заинтересовали. Глядя, как быстро на бумаге появляются очертания острова Сааремаа и соседнего с ним Муху, соединенных дамбой, он решил: действительно, очень удачно выбрано место для батареи.

— Ребята на батарее знаешь какие горячие? Просят командира на сухопутный фронт списать. А он отвечает: «Потерпите. Скоро и наш черед воевать придет».

Нестройные звуки музыкальных инструментов смолкли. Занавес заколыхался. Зрительный зал как по команде затих. И сразу стало слышно: где-то высоко в небе гудит одинокий самолет.

— Фашист, — определил кто-то.

— Здравствуйте, дорогие товарищи, — раздался молодой звонкий голос. На импровизированной сцене Генрих увидел черноволосого высокого человека в краснофлотской форме.

— Позвольте передать боевой привет славным артиллеристам от коллектива театра КБФ. Выступает оркестр народных инструментов. Дирижер Сергей Зикеев. «Русская фантазия».

Концерт начался. Оркестрантов сменили две артистки. Лицо одной Генриху показалось удивительно знакомым.

— Частушки в исполнении Богдановой и Телегиной, текст руководителя бригады поэта Фогельсона.

Где же он видел ее? Генрих спросил негромко:

— Как фамилия той, которая справа?

— Это киноактриса Валентина Телегина, — отозвался кто-то из соседей.

Ну, конечно, он видел ее в кино. «Мотя», — внезапно вспомнилось ему, — бригадир девчат из кинофильма «Комсомольск». Соседи добавили:

— Она и в картине «Учитель» снималась.

— И в «Члене правительства».

Оркестр батарейцы слушали очень внимательно, но когда раздались частушки, зрительный зал просто замер. Ведь в них говорилось об островах, о войне, о боевых товарищах.

Потом выступила молодая певица. Когда она запела о чайке над седой волной, у сцены показался артиллерист в каске. Он быстро прошел к кому-то в первом ряду, и тут же поднялся невысокий широкоплечий командир.

— Внимание! Воздушная тревога! Спокойно, товарищи — все по местам!

Артиллеристы быстро разбежались по боевым постам. Артисты и гости укрылись в узкой щели, вырытой среди орешника. Над головой по-мирному колыхались зеленые кусты, голубело небо, и только гул самолетов нарастал, угрожающе приближался.

— Опять к нам, — уверенно определил Костя и протянул товарищу кисет с махоркой. — Закурим?

Генрих отказался. На голубом безоблачном небе росли, увеличивались с каждой минутой вражеские машины. Они шли с востока.

— Девять, — сосчитал Костя, — когда бомбы сбросит — ложись.

Как показалось Генриху, у самолетов были непропорционально широкие крылья и узкий фюзеляж. И гул моторов отличался от наших — надсадный, пронзительный.

— Гляди, «ястребки» идут!

Над деревьями взмыло вверх звено советских самолетов. Генрих видел, как, набирая высоту, направились они в сторону солнца и пропали из вида. «И-16», — определил он. Потом три советских истребителя стремительно атаковали противника.

Строй его самолетов нарушился. В заливе выросли сперва два белых всплеска, потом еще и еще. Это некоторые летчики освобождались от бомбового груза.

— Ура, подбили! — вдруг заорал Костя и, подтянувшись на руках, выпрыгнул из щели. Генрих, а за ним и некоторые из артистов последовали за ним.

Правофланговый вражеский бомбардировщик заметно терял скорость. Черные клочки дыма, увеличиваясь с каждой минутой, оставались за ним. Потом он тяжело развернулся и пошел назад, к материку. Шлейф дыма тянулся следом.