Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.

Высадка десанта и весь этот бой прошли далеко не так, как заранее представлял себе Мабри. И тем не менее можно было утверждать, что операция прошла успешно. Из всего многочисленного десанта, высаженного в то утро на участке «Юта», было убито 12 человек и ранено примерно сто.

Такой сравнительно легкий успех войск морского десанта был достигнут благодаря успешным действиям парашютистов, артиллерийской подготовке флота и воздушной бомбардировке.

Инструктаж экипажей самолетов, принимавших участие в операции, начался только в два часа ночи. Трудно представить, что в то время, когда парашютисты завязывали бой с противником, а флот с десантом подходил к берегам Франции, летчики, которым в этой операции предназначалась особо важная роль, продолжали еще спать в Англии, не подозревая, что вторжение в Европу фактически уже началось. Они и не должны были этого знать, так как, ежедневно совершая полеты над Францией, каждый из них поминутно мог оказаться сбитым и захваченным в плен противником, поэтому им и не сообщали никаких секретных данных.

Однако летчики тактической авиации чувствовали, что назревает нечто необычайное. Неожиданно на все самолеты были нанесены новые опознавательные знаки в виде черно-белых полос. При одновременном действии огромного количества самолетов как наземным войскам, так и экипажам истребителей в воздухе требуется быстро и безошибочно отличать свои самолеты от самолетов противника. Для этого и служили новые опознавательные знаки. Впервые они появились только утром, в день начала вторжения, и немцы вряд ли имели время, чтобы скопировать их. Предстояло проделать огромную работу: за один вечер нанести новые опознавательные знаки на 10000 самолетов.

Перед вылетом экипажи самолетов «Мародер» бомбардировочной группы ВВС, предназначенной для бомбардировки побережья Нормандии, инструктировал полковник Вуд. Он сказал: «Сегодня начинается вторжение наших войск в Европу. Ваша задача — бомбить побережье, и, как только ваши бомбы упадут на цели, тысячи таких же американцев, как вы, высадятся там с моря.

Сегодня вы полетите на всех самолетах, и, что бы при этом ни случилось, что бы вам ни грозило, вы должны идти на любой риск, достичь побережья и сбросить свои бомбы точно на указанные цели. Этим самым вы окажете максимальную помощь нашим людям, идущим туда на кораблях».

Затем полковник Вуд дал экипажам подробные указания о маршрутах, целях и тактике действий. Бомбежке должны были подвергнуться семь крупных узлов обороны, расположенных на узкой полосе дюн. Она должна была начаться после рассвета и закончиться к моменту прибытия десантных судов. Вуд дал команду «По самолетам» и в 4.00 самолеты вылетели на бомбежку.

Вуд вел свою группу самолетов на небольшой высоте. Он чувствовал, что сегодняшний вылет будет решающим. Это чувство еще более окрепло, когда, пролетая над каналом, он увидел в море бесчисленное множество судов, направлявшихся к побережью Франции.

Предполагалось, что видимость будет порядка 15 километров, но она была гораздо меньше. На высоте от 700 до 1000 метров была рваная облачность, а выше 1000 метров — сплошная. Лететь к цели в облаках было не очень-то приятно: казалось, что всюду подстерегают немецкие истребители.

Наконец Вуд увидел берег. Извилистая линия берега, лишенная каких-либо заметных ориентиров, тянулась нескончаемой лентой, края которой таяли в утренней дымке. Вуд вышел в район, где было сосредоточено огромное количество самолетов. Зенитный огонь немцев был довольно сильным, но не столько он беспокоил Вуда, сколько опасность столкнуться со своими же самолетами: ведь их было здесь свыше двухсот! Чтобы избежать столкновения, необходимо было соблюдать крайнюю осторожность и вести круговое наблюдение.

Сбросив бомбы на цель, Вуд повернул самолет в направлении моря. Он не смог увидеть, куда упали его бомбы, так как весь берег был охвачен огнем и окутан дымом. В море он заметил множество десантных судов, идущих к берегу. Утренние лучи солнца, пробиваясь сквозь облака, ярко освещали суда. Вуд мысленно пожелал десантникам удачи.

Около 11.00 утра, в то время как Мабри приветствовал генерала Тейлора в деревне Пуппевиль, а Вуд, уже позавтракав в Англии, готовился к своему второму вылету во Францию, высадка войск на участке «Юта» шла полным ходом и немцы на этом участке уже прекращали сопротивление.

Через дюны были проложены дороги; танки, артиллерия и грузовые машины выгружались с десантных судов и направлялись по новым дорогам к дамбам. Тысячи пехотинцев двигались в глубь страны.

В наскоро отрытой стрелковой ячейке лежал скорчившись рядовой Генри Майерс, в прошлом школьный учитель из Бруклина. Он вздрагивал при каждом взрыве снаряда, а от вида убитых и тяжело раненных, валявшихся повсюду на песке, ему становилось еще страшнее. Он думал только об одном: сумеет ли он вырваться невредимым из этого ада.

Майерс был по натуре сугубо штатским человеком. Неожиданный призыв в армию оторвал его от любимого дела — он преподавал в школе математику. В армии его направили в подразделение связи. Дело свое он не любил, хотя добросовестно выполнял свои обязанности и не уклонялся ни от какой работы. Когда приходилось заниматься каким-нибудь неинтересным делом, он утешал себя мыслью, что если этого не сделает он, то кто-то другой будет вынужден сделать это за него. Однако, служа в армии, он мечтал только об одном: отслужить свой срок как можно быстрее, вернуться домой и снова стать учителем.

Майерс даже обрадовался, когда их подразделение погрузили на транспорт, объявив при этом, что начинается вторжение в Европу. Он полагал, что вторжение приведет к скорейшему окончанию войны. Во время плавания через канал его мучила морская болезнь, но после пересадки с транспорта на десантные суда он почувствовал себя значительно лучше. Помимо снаряжения и винтовки у Майерса на плече была тяжелая катушка — телефонный кабель, который он вместе с двумя другими солдатами должен был протянуть с пляжа в глубь побережья. Обремененный этой ношей, он не мог даже шевельнуться и толком ничего не знал, что делалось кругом. Правда, он слышал какой-то страшный гул, который по мере приближения судна к берегу нарастал все больше и больше. Раньше он ничего подобного не слышал, но полагал, что, очевидно, так оно и должно быть и все идет как надо. Наконец судно остановилось, были сброшены аппарели, и солдаты стали прыгать в воду.