Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.

2 июля 1944 года эскадра кораблей в составе линкоров «Уорспайт» и «Рэмиллис», эскортного миноносца «Роберте», крейсеров «Мауритиус», «Аретуза», «Данаэ», «Драгун» и «Фробишер» снялась с якоря и легла курсом на юг. Капитан-лейтенант Тор Холт собрал команду и рассказал ей о полученном боевом приказе. Большинство норвежских моряков, из которых состояла команда эсминца «Свеннер», были, как и Холт, в течение нескольких лет оторваны от своей страны, родных и близких, и больше всего в жизни мечтали о скорейшем окончании войны и возвращении домой. Они были рады приблизить это желанное время, лично участвуя во вторжении. Картина предстоящей грандиозной операции, нарисованная Холтом, сразу подняла настроение у норвежских моряков. Внушительный вид эскадры, которую они эскортировали, говорил им о многом. Когда же эскадра вошла в Ирландское море и к ней присоединились американские, английские, французские, датские и польские военные корабли, дух моряков поднялся еще выше.

Таковы были те силы, которые, чтобы не выйти из графика, предусмотренного планом, легли на обратный курс и в течение двенадцати часов шли на север, после того как Эйзенхауэр отложил на сутки начало вторжения. Такими они были и на третий день их пребывания в море, когда флот вторжения обогнул мыс Лондс-Энд, вошел в пролив Ла-Манш и достиг района, расположенного к югу от острова Уайт, который моряки прозвали тогда цирком Пиккадилли, так как там сходились маршруты всех конвоев. Отсюда флот вторжения повернул на юг и, придерживаясь десяти заблаговременно протраленных фарватеров, направился к берегам Франции.

В 11 часов утра корабли, войдя в восточную часть Ла-Манша, направились по обставленному светящимися буями фарватеру, который подобно хорошо освещенной улице пролег почти до Нормандии. Крейсер «Мауритиус», флагман отряда кораблей, которые должны были вести обстрел восточных плацдармов, где планировалась высадка англичан, шел головным; эсминец «Свеннер» держался под углом 30 градусов к его левому борту на расстоянии 5 кабельтовых от него. В полночь капитан-лейтенант Холт приказал команде занять места по боевому расписанию, и его в первый раз за все это время охватило чувство, которое испытывает каждый человек перед боем. В первом часу ночи корабли перестроились в кильватерную колонну, причем передним мателотом оказался эсминец «Сторд», за ним шел «Свеннер». К Холту непрерывно поступали донесения гидроакустиков и операторов на радиолокаторе — море было полно шумов от винтов кораблей, а эфир заполнен отраженными импульсами от непрерывно летавших самолетов. Сигналов было слишком много, чтобы в них можно было толком разобраться, и поэтому Холт мог только предполагать, что в море, в непосредственной близости от его эсминца, шли корабли союзников, а не противника и что в данной обстановке ему следовало опасаться лишь столкновения с ними. В воздухе стоял несмолкаемый гул авиационных моторов. В эту ночь тысячи самолетов, бесконечным потоком подымавшиеся с аэродромов Англии, разбудили ее жителей, которые с тревогой прислушивались к их гулу и гадали, что бы это могло случиться. К рассвету Холт и сигнальщики увидели с ходового мостика эсминца вспышки от разрывов авиационных бомб где-то впереди по курсу и огромное зарево от пожаров на берегах Нормандии.

В 5 часов 30 минут линкоры и крейсера стали на якорь. Вскоре перед ними полностью открылся берег, но немцы, которые, без всякого сомнения, хорошо видели неподвижные корабли флота вторжения, находившиеся в пределах досягаемости не только местных батарей, но и тяжелых береговых батарей Гавра в 7–8 милях к востоку, не открывали по ним огонь. Тем не менее, чтобы прикрыть флот вторжения с этого направления, авиация начала ставить дымовую завесу. «Свеннер» и другие эсминцы, ожидая подхода тральщиков, которые должны были провести их к берегу, застопорили ход и остановились несколько западнее стоявших на якоре основных сил флота. Флот, в составе которого находился новейший эсминец Холта с испытанным и надежным экипажем, был готов к сражению. И вдруг в трехстах метрах от борта эсминца Тор Холт увидел торпеду, которая, оставляя за собой пенистый след, стремительно шла прямо на его корабль.

Три немецких миноносца, водоизмещением по 1400 тонн, проскочив через дымовую завесу, на полном ходу устремились навстречу основным силам флота вторжения.

Немецкий флот располагал в это время только тремя кораблями, большими, чем эсминцы, которые могли бы выйти в море навстречу флоту союзников. Немецкие подводные лодки вели уже фактически проигранную битву на морских путях в Атлантике, а корабли береговой обороны Германии в эту ночь не смогли своевременно обнаружить подход к берегам Франции флота вторжения и только после полуночи, когда он появился в непосредственной близости от побережья Нормандии, штаб береговой обороны немцев в Гавре немедленно оповестил об этом все береговые части и подразделения кораблей. По сути дела, флот Германии был почти уничтожен. Тем не менее кадровые морские офицеры продолжали верить в его боеспособность и не допускали мысли о возможности поражения в войне. Поэтому когда на рассвете дня «Д» командир дивизиона немецких миноносцев Генрих Гофман получил приказ срочно выйти в море, его действия отличались решительностью и высоким воинским мастерством.

Генрих Гофман находился в районе Ла-Манша с небольшими перерывами с 1940 года и участвовал в боях против англичан во время их рейдов в Дьепп и Сен-Назер. В течение этих лет он несколько раз совершал походы к берегам Норвегии и в район Бискайского залива и приобрел опыт коротких ночных морских боев. Гофман больше опасался английской авиации, чем надводных кораблей, и поэтому считал бесцельным и ничем не оправданным риском выходить в море в лунные ночи, когда авиация англичан действовала гораздо эффективнее надводных кораблей. Именно эти соображения удержали его в Гавре в ночь на 6 июня, так как луна то и дело показывалась в разрывах облаков. Штормовавшее море беспокоило Гофмана гораздо меньше.

Примерно в 2 часа ночи штаб береговой обороны немцев в Гавре оповестил Гофмана о появлении в бухте Сены шести крупных кораблей противника, которые шли курсом на юг. По всей вероятности, их засекла морская радиолокационная станция в Шербуре, которая не была выведена из строя авиацией союзников. Кроме того, английским радиоглушителям, которые практически парализовали армейскую радиолокационную сеть немцев, видимо, не удалось помешать ее работе. Генрих, в дивизионе которого насчитывалось шесть миноносцев, немедленно вызвал к себе на срочное совещание командиров кораблей. Оценив обстановку и убедившись, что к выходу в море готовы только три миноносца, он в 3 часа 30 минут утра 6 июня вывел из Гавра навстречу неизвестным силам противника только половину своего дивизиона.