Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.

И Гиллу и Стевенсу довелось побывать под Дюнкерком, причем в то время Гилл был еще младшим офицером, а Стевенс — ефрейтором.

Катастрофа под Дюнкерком, откуда им обоим посчастливилось выбраться живыми и невредимыми, совершенно потрясла их. Однако со временем тяжелые воспоминания постепенно изгладились из их памяти. В Англии, готовясь к вторжению, Стевенс и Гилл упорно учились искусству десантирования. В 1944 году Гилл был уже майором, а Стевенс — капитаном.

Они не боялись высадки и были уверены, что справятся с полученным заданием и обеспечат должный порядок движения транспорта на прибрежной полосе участка «Суорд». Их беспокоило другое. Гилл и Стевенс знали, что их группа регулирования движения будет предоставлена самой себе и после выполнения задания должна вернуться в Англию в свой полк. Гилл перед высадкой получил специальный приказ, в котором говорилось о их действиях на берегу во время высадки и который обязывал командиров кораблей взять их на берег по первому требованию майора Гилла. Приказ был подписан командиром корпуса, в состав которого входил их полк, и Гилл бережно хранил его в нагрудном кармане.

Гилл со своей группой должен был высадиться на берег через двадцать минут после высадки первой партии английской пехоты. Несмотря на то что в группе регулирования движения было всего десять человек и она была, конечно, слишком малочисленным подразделением для того, чтобы им командовал офицер в звании майора, тем не менее Гилл, понимая всю серьезность задачи, возложенной на него, принял это назначение как должное. Группа майора Гилла должна была действовать совершенно самостоятельно. В этих условиях ответственность майора за жизнь десятка подчиненных ему людей была не меньшей, а пожалуй, даже большей, чем если бы ему были подчинены сотни солдат и офицеров. Конечно, и командир крупного соединения тяжело переживает гибель в бою своих солдат, но он часто не знает погибших или раненых в лицо, не знает их чувств и мыслей. Командир же маленького подразделения знает каждого своего солдата в лицо, знает их характеры, привычки, семейное положение и, конечно, больше переживает за каждого из них.

Майор Гилл понимал, что ему придется высаживаться на берег первым. Он пристально всматривался вперед поверх поднятой аппарели, весь мокрый от брызг и потоков воды, обдававших его при каждом крене судна. Его беспокоила мысль, как бы младший офицер английской морской пехоты не сбился с курса. По мере приближения к берегу он сличал имеющиеся у него фотоснимки с тем, что открывалось его взору. К сожалению, строения на берегу сильно пострадали от обстрела и не могли служить ориентирами, но командир десантного судна был уверен, что идет правильным курсом. Майор Гилл сильно сомневался в этом, и излишняя, по его мнению, самоуверенность командира судна раздражала его. Но на борту корабля старшим является его командир, и майор Гилл был вынужден подчиниться. Когда судно подошло к десантным плавсредствам, уже стоявшим на якорях среди прибрежных бурунов, Гилла продолжали терзать сомнения, и он ругал себя последними словами: наступал момент, когда судьба подчиненных ему людей зависела от его опыта, умения разобраться в обстановке и правильности принятых им решений, а он в отчаянии смотрел то на берег, то на фотоснимки и не понимал, где же это они высаживаются.

Надо было во что бы то ни стало и как можно скорее выяснить, где они высаживаются, — западнее или восточнее намеченной по плану точки. Спрыгнув с аппарели в воду, Гилл посмотрел на берег еще раз, и ему показалось, что там не было ни души. Он сразу же предположил, что первая партия пехоты уже пересекла песчаный пляж и углубилась в дюны и что им следует двигаться за ней. Гилл оглянулся назад и увидел Стевенса и солдат, которые, с трудом преодолевая волны прибоя, медленно шли за ним.

— Стив! Мы высадились не там, где нужно! — крикнул Гилл, стараясь перекричать шум, и быстро пошел вверх по пляжу.

Стевенс в отличие от Гилла сразу же после высадки заметил слева от себя вдоль кромки воды, на отмели, и далее, уже на песчаном берегу, неподвижно лежащих и ползущих по земле английских солдат, а также стоящие и двигающиеся танки, причем два из них горели дымным пламенем. Справа он не видел ни солдат, ни танков. Было похоже, что английская пехота, встреченная сильным огнем противника, залегла и никто из солдат еще не пересек пляж и не подошел к дюнам. У Стевенса все еще кружилась голова, к горлу подступала тошнота, во всем теле ощущалась слабость.

Гилл, поминутно сверяясь с картой и фотоснимками, шел по пляжу и проклинал командира десантного судна, высадившего их не там, где следовало. Но одно ему было ясно: что бы ни случилось, он обязан выполнить свой долг.

Английские солдаты, залегшие в основном вдоль кромки воды, не могли поднять голову из-за сильного артиллерийского и пулеметного огня противника. Гилл, чтобы полностью разобраться в обстановке, продолжал идти дальше.

Стевенс, сначала наблюдавший за ним, вскоре потерял его из виду. Он решил укрыться со своими солдатами за подбитым танком, который стоял неподалеку от них на песчаном берегу. Кто-то из солдат крикнул: «Смотрите, вот майор!» И действительно, в нескольких сотнях метров от себя Стевенс увидел Гилла, стоявшего под огнем во весь рост. Вдруг Гилл покачнулся и упал на песок. Неясные очертания гряды дюн, окутанной клубами дыма, стали проваливаться куда-то вниз, и перед его глазами вдруг появилось серое утреннее небо, покрытое плотной облачностью. Гилл понял, что лежит на спине, хотя и не ощутил удара о землю при падении. Он попробовал было встать, но с удивлением убедился, что не в силах пошевельнуться: свинцовая тяжесть сковала все его тело. Гилл подумал, что немцы, вероятно, ранили его, но не мог определить куда: он совсем не ощущал боли.

За несколько секунд до ранения он видел санитаров, укрывшихся за подбитым танком, и попытался подозвать их, но никто к нему не подходил. Гилл повернул голову в сторону, чтобы еще раз окликнуть их, и увидел, что прямо на него, медленно взбираясь по пологому песчаному берегу, шел танк «Шерман». В голове Гилла лихорадочно заметались мысли: заметил ли механик-водитель, что он, Гилл, еще жив? Неужели он поведет танк прямо по нему? Собрав всю свою волю, Гилл попытался было сдвинуться с места, чтобы танк не раздавил его своими гусеницами, но напрасно: его тело, еще недавно такое ловкое и послушное, больше ему не повиновалось. Он уже представлял, что произойдет через несколько секунд: гусеницы танка пройдут по нему. А может быть, ему повезет и он окажется между гусеницами танка? Грохот неумолимо приближался. Гилл закрыл глаза. «Конец», — подумал он и весь внутренне сжался. И вдруг он услышал рядом задыхающийся голос Стевенса: «Что с вами, майор?»