Сергей Щербаков - Нет на земле твоего короля. Часть 1

Лида стала членом нашей семьи. Несколько лет была под опекунством, приходили проверять из Гороно. Помню, сразу по талонам ей выдали валенки, ну а остальную одежду, конечно, шили сами. Тетя Шура шила, мама вязала, так и росла она в нашем доме до последних дней мамы, папа-то умер в 1947 году, умер внезапно, никогда не болев до этого. Утром к нему пришел человек насчет очков, он занялся им. Заказчик ушел, папа отправился в комнату, прилег отдохнуть и скончался во сне. Никому не пожаловался, никому ничего не сказал. Лида прибежала ко мне на работу, я в то время работала секретарем в Военной прокуратуре. Это было 8 апреля 1947 года. Внезапная смерть отца ошеломила всех нас, мы потеряли такую опору, такого советчика, такого защитника, что передать это словами невозможно. Мы долго не могли опомниться от этого удара.

И опять-таки помогла нам выстоять мама. Сильная женщина, пережившая в жизни столько утрат, она сказала нам, чтобы мы не чувствовали себя несчастными, потому что завистники теперь думают, что папы нет, значит у нас все рухнет, не сможем жить, содержать дом, сломаемся. А мы не должны падать духом, не должны сдаваться обстоятельствам. И мы выстояли, благодаря маме, ее трудолюбию, ее стойкости и строгости, замешанной на заботе о других и памяти обо всех, кого пришлось потерять. И мы выросли, впитав в себя умение быть оптимистами и не бояться проблем. Мы выросли, будучи воспитанными на добре, на готовности позаботиться о других. Родители внушили нам чувство долга перед другими, чувство обязанности помочь тем, кто в беде. Теперь ты понимаешь, откуда взялись истоки истории твоего появления в нашей семье?

Тихонов, насвистывая что-то себе под нос, приводил в порядок документы на столе. Недавний переполох в отделе по поводу пропажи секретных документов послужил всем сотрудникам хорошим уроком. Перерыли тогда буквально все, Федор Федорович уже потерял надежду и собирался идти сдаваться высокому начальству, но тут его осенило, что в последний раз он с этими документами заходил в соседнюю лабораторию к Емельяненко. Помчался к нему, в итоге обнаружили документы у того в сейфе. Белов умудрился забыть их на столе, а Емельяненко, собираясь на обед, сгреб со стола стопку своих документов и запер их в сейф. Среди документов оказалась забытая папка Белова. Пропажу документов Белов обнаружил за пару часов до окончания рабочего дня, и сотрудникам отдела пришлось за эти два часа перевернуть все верх дном в лаборатории, обыскать каждый уголок. О своем визите к Емельяненко он вспомнил в последний момент. После этого случая Миша и остальные сотрудники поневоле стали бояться и за свои документы, потому что вечно несобранный и рассеянный Белов мог впопыхах запросто утащить и чужие.

Федор Федорович, сосредоточено читавший талмуд инструкций, со стороны напоминал усидчивого школьника. Миша ждал, когда же шеф покинет свое задумчивое состояние, порожденное перенесенным стрессом и родит новую идею. Белов не заставил себя долго ждать. Он открыл сейф и извлек один из последних электронных блоков и передал Тихонову, дав указание разобрать его. Миша, сгорая от скуки, не стал долго раскачиваться и тут же принялся за работу. Спустя час Белов вернулся от начальника отдела в приподнятом настроении, пожурил слегка лаборантку Свету за ошибки, допущенные в извещении об изменении, потом увлеченно рисовал какие-то каракули на миллиметровке за рабочим столом, поднимая порой голову и уставившись куда-то в пространство. Вдруг его что-то осенило, он стремительно вскочил и, открыв сейф, долго рылся в нем, чертыхаясь. Потом он замер как охотничья гончая, увидевшая дичь, и даже побледнел слегка. Подошел к Мише и тихо спросил, не начал ли тот разборку.

— Можно сказать почти закончил, Федор Федорович, — отрапортовал Тихонов, не поднимая головы. — Осталось только конденсаторы выпаять, да несколько микросхем.

— Миша, это конец! — воскликнул обреченным голосом Белов и тяжело плюхнулся на стул рядом с ним.

— Не понял вас, Федор Федорович!

— Нам конец! Мы не тот блок разобрали! Понимаешь? Не тот! Я, старый дурак, утром перепутал блоки, а ты поспешил!

Миша возмутился. Ничего себе, поспешил! А он-то тут вообще при чем? Кто приказ отдал?

— Что же теперь делать?

— Что делать? Что делать? Сливать воду! Шеф меня теперь прибьет!

— А Тихонов при чем тут? — вставил Тельман, который заглянул в лабораторию проверить кальки. — Ему сказали, он делает.

— А то я без посторонних этого не знаю! — раздраженно сорвался Федор Федорович.

Расстроенный Белов убежал к начальству каяться. Получив от руководства капитальную «вздрючку», он, вконец расстроенный, вернулся в лабораторию. ЦУ начальства было следующим: разбиться в лепешку, но чтобы блок сегодня же к вечеру был возрожден из пепла.

Миша выдал кривую улыбку. Он думал на обед Лику утащить куда-нибудь подальше от завода, посидеть в тишине, поговорить, а теперь придется весь день без перерыва пахать на «папу Карло». Делать нечего, он наклонился над столом и принялся за работу. При разборке некоторые радиодетали были повреждены, Белов обзванивал начальников цехов, знакомых специалистов, носился по всему заводу, ища недостающие компоненты для сборки экстренного блока. Миша воспользовался его отлучкой и вышел покурить и заодно навестить Лику.

Она сидела, укутавшись в шаль, хотя погода стояла теплая, и бойко стучала по клавиатуре, набирая перевод. Заметила Мишу, подняла голову и улыбнулась.

— Привет.

— Всем мое почтение, — громко бросил Миша, не сводя глаз с Лики. — Как работа идет?

— Нормально. Немного глаза болят, пожалуй, сегодня мне не стоит задерживаться слишком долго.

Он подмигнул и улыбнулся ей. Потом повернулся к Касаткиной.

— А как перевод описания наших последних схем, Лидия Дмитриевна? Продвигается?

— Вас за ваш корявый язык надо в топку выбросить. Или на курсы русского языка к Розенталю отправить, — скривилась Лидия Дмитриевна. — Кто текст составлял?

— Это к нашим милым дамам, наше дело — золотые руки, а не красивые слова. Ладно, побегу, а то Белов, наверное, уже тревогу поднял, что меня долго нет.

Миша повернулся и вышел. За спиной раздался веселый смех. Лика выбежала вслед за ним.

— Мишка, погоди! Что это у тебя? И давно ты Карлсоном работаешь?

Тихонов оглянулся. На хлястике халата болтался пластмассовый пропеллер от блока питания. Он с трудом отцепил его, хотел было выругаться, но увидел смеющиеся лицо Лики, улыбнулся.

— Пошел Кузю прибивать.

— Думаешь, он?

— А кому еще нечего делать, кроме как такой ерундой заниматься?

— Кстати, что он недавно такого вытворил? Что-то серьезное должно быть. Была утром в приемной, видела, как его к «главному» на ковер потащили.