Сергей Щербаков - Нет на земле твоего короля. Часть 1

— А, так это еще вчера, пока ты болела. Просто главного не было на месте, экзекуцию на сегодня перенесли.

— А за что?

Миша покрутил пальцем у виска.

— Представляешь, что учудил на сей раз? Прислали нам трех сопливых пацанов, практикантов из техникума. Особо важной работы мы им, конечно, не поручаем, а то нарубят дров, потом не расхлебаешься. Используем на побегушках, да что-нибудь несложное даем попаять, блочок ерундовый какой-нибудь настроить. Ну, они и слоняются от безделья по коридору. И вот стоят вчера около приборной кладовой, базарят, а тут Кузя откуда не возьмись. «Вы чего стоите, парни, дурака валяете? Видите, приборы списанные у стены стоят, берите отвертки и откручивайте, кому что нужно!». Ну, ребята, не долго размышляя, вооружились инструментами и давай потрошить аппаратуру. Кто лампочки снимает, кто ручки отвинчивает, кто, что-то посерьезнее внутри облюбовал. А приборы специально в коридор выставили, чтобы в КИП на периодическую поверку отвезти.

— Да ты что? — Лика прыснула. — И кто их засек?

— Заведующий кладовой, хромой Петрович. Как раз мимо ковылял. Увидел и обомлел от такой наглости. Как завопит: «Что вы тут вытворяете, вандалы?», а пацаны спокойненько отвечают: «Разбираем, как видите, приборы-то списанные». Тут и выяснилось, что, дескать, какой-то кучерявый проходил мимо и сказал, что можно их курочить, так как они давно списаны. Ну, тут Кузю, естественно, за жабры взяли и к стеночке приперли. Так, говоришь, к главному сегодня поволокли?

— Сама видела.

— И поделом. Может, успокоится, наконец, шут гороховый.

— Да ладно тебе. С ним веселее. Ты на обед пойдешь?

— Хотел, даже тебя хотел забрать отсюда, но не могу. Срочное дело.

Она пожала плечами.

— Ничего. У нас с тобой целые выходные.

— Два дня?

Она кивнула.

— Ты уйдешь на два дня? — переспросил он.

— Мне же обещано лечение, хочу вылечиться до конца. Так что думай, куда будешь меня госпитализировать.

Он еле сдерживал себя, чтобы не обнять ее. Она стояла совсем близко, нотки в ее голосе звучали так волнующе, что он готов был бы все бросить сейчас ради того, что умчаться с ней подальше от посторонних глаз. У него на лбу проступили капельки пота. Лика едва заметным движением коснулась его руки.

— Пока, Карлсончик, лети на рабочее место. Увидимся.

Лика с мечтательным видом вернулась на свое рабочее место. Даже не заметила переглядываний Касаткиной и Клары Наримановны. Ее мысли занимал Мишка, завтрашняя встреча с ним. Эти мысли вызывали у нее улыбку. Но вскоре в приятные мечты вклинились мысли о Толике, о его астме, о свекрови. Она не думала, что Толик настолько серьезно может расстроиться. Уже много месяцев она пребывала в уверенности, что ему по большому счету все равно, уйдет Лика или останется, его заботило лишь душевное спокойствие на момент защиты, но не более того. С чего вдруг она расстроился? А свекровь — тоже номер выдала. Как-то у них не заладились отношения с самого начала. Вернее, нет, поначалу ей нравился восторг невестки по отношению к ее сыну. Но постепенно все явственнее стали проявляться нотки снобизма, прозрачнее становились ее намеки на провинциальность Лики, хотя Ликины родители были интеллигенцией в третьем поколении, это, по всей видимости, мало волновало Елену Павловну. Но, тем не менее, она все же снисходительно относилась к невестке до тех пор, пока восторг Лики не пошел по убывающей. Тогда уж на поверхность всплыла полная неприязнь.

Лика вспомнила ее угрозы. О чем она вообще говорит? Допустим, она знает о ее отношениях с Мишей, мало ли найдется желающих донести. Насколько реальны ее угрозы? Да и что она может сделать? Испортить Мише карьеру? Да ему еще и портить нечего, только начал. К тому же он не страдал болезненной манией славы, в отличии от Анатолия. Тогда что она намерена сделать? Возможно, это было сказано просто в порыве злости. Теперь, после того, как надменная свекровь умоляла Лику не уходить, скорее всего, опасаться нечего. Единственная угроза состояла в том, что свекровь не простит Лике тех минут унижения, что ей пришлось пережить. Никогда не простит.

— Лика, вы, по всей видимости, еще не пришли в себя окончательно.

— Что?

Лика встрепенулась и непонимающим взглядом посмотрела на Касаткину.

— Не работаете совсем, говорю. Все мечтаете о чем-то.

— Голова еще кружится, вы правы.

— Опять домой собрались отпроситься?

— Нет, досижу уж, не так долго осталось. Да и работы много.

— Да уж, лаборатория Белова завалила нас работой. Словно только и ищут повод заглянуть к нам в отдел.

Лика поджала губы. Ну что за корова! Вот не может промолчать. Обязательно должна съязвить.

— Наверное, вы, Лидия Дмитриевна, их начальнику приглянулись, — выпалила она, прикусив язык от своих слов.

Клара не сдержалась и прыснула. Касаткина вспыхнула.

— Мне-то привязанности женатых мужчин ни к чему. Я так считаю — если уж имеешь семью, так и веди себя достойно.

— Сердцу не прикажешь, — тихо возразила Лика, словно защищаясь.

— Еще как прикажешь. А коли не можешь приказать — так извольте сначала брак завершить, а потом новые шашни начинать. Вот я, к примеру, как только поняла, что муж мой мне не пара, так сразу и превратила его в бывшего мужа. И точка. И не крутила никому мозги.

— Молодец вы, Лидия Дмитриевна, — вздохнула Лика.

Что с ней спорить? Она, похоже, и не знала никогда, что такое любовь. И не чувствовала, как можно глупости совершать, потеряв голову. И не знает терзаний, когда чувство порядочности и долга кладут на весы в противовес любви. Весы качаются, с каждым разом все больнее задевая сердце.

Тихонов направился искать Кузю. Из лаборатории Емельяненко гремела музыка. Что они там, опупели все что ли? Сто процентов, Юрка Иванкин чудит.

Соседней лаборатории поручили работу над одним очень важным проектом и для усиления в нее перевели часть «головастых» сотрудников из других отделов. В их число попал и молодой специалист Иванкин. Юрка слыл заядлым меломаном, с пеленок воспитанным на музыке битлов. Его отец, битломан со стажем, со студенческих лет занимался коллекционированием записей и пластинок. Побывав как-то у Иванкина дома, Миша был ошарашен, в полном смысле слова: все книжные стеллажи и шкафы в квартире забиты под завязку штабелями виниловых пластинок, коробками с магнитофонными бабинами, кассетами, лазерными дисками, рекламными плакатами. Особенно поражала полная коллекция пластинок «Битлз», ее Юркиному папашке удалось собрать, идя на всяческие жертвы, от которых жена была не в восторге. Семейному бюджету наносился непоправимый урон. Помимо всего этого еще полно всякого добра пылилось на антресолях, на шкафах, под кроватью. Тут были и древний граммофон, и тройка патефонов, и целая коллекция старых магнитофонов, и акустические колонки, и усилители, и микрофоны. Любая антикварная лавка могла бы позавидовать такой коллекции.