Василий Крысов - «Батарея, огонь!»

Часто спрашивают, какое событие на войне вспоминается сейчас как самое страшное? Думаю, тут скорее подразумеваются самые опасные моменты, пережитые на фронте, в боях.

Должен сказать, в бою страха я, по существу, не чувствовал — в экстазе каком-то был. Соображал, как нанести удар, выполнить задачу, не подвести экипажи, они ведь на меня надеялись. А пехотинцы, танкисты или артиллерия на закрытых позициях — они ведь тоже рассчитывали, что мы преградим, не дадим прорваться вражеским танкам через наши боевые порядки. Страх — это опасное дело. Кто боится, тот примет неправильное решение. Страх был — в плен попасть! Это хуже, чем погибнуть! И, второе, — не прослыть трусом. Потому надо было драться бескомпромиссно. Я в этом был убежден, поэтому не думал. Раздумывать, переживать в бою... Творилось такое, что думать было некогда.

В моей фронтовой жизни одним из таких самых опасных моментов был бой с «тиграми», когда на наш взвод шло порядка 20 танков. Вот они уже надвигаются на нас, я должен открыть огонь! — и думал я тогда об одном: только бы быстрее выровняться, развернуть пушку влево на девяносто — и огонь! Кустарник там, между прочим, мог немцами и просматриваться. Но как они допустили это?! Я сам до сих пор удивляюсь! Допустили две самоходки! И мы начали их колошматить! Когда они открыли огонь, мы уже подбили один танк, и сразу — второй! третий! Дым кругом! Они нас не видят — у их наводчиков наблюдение закрылось, а мы их силуэты видим, хотя и в чистом поле стоим! Били безошибочно! Силуэты видно — так какая разница! Дистанция стрельбы была не более трехсот метров! Они сразу вспыхивали, так как борт подставили. Обидно было, когда мне рассказали, что в книге И. Г. Кордубайло «Краснознаменная гвардейская бригада наша», вышедшей вскоре после войны, про тот наш бой было написано, будто это бойцы 70-й бригады уничтожили из ПТР восемь «тигров». Действительная картина тех боев описана в моей книге «Залп по имперской» (Кишинев, самиздат, 2000). Я послал ее только друзьям, не стал никуда давать, презентации делать — от них-то какая благодарность?

К слову сказать, за эти восемь «тигров» не дали нам даже медалей. Правда, моим родителям прислали переводом 4000 рублей — по 500 за каждого «тигра».

В течение двух дней мы отбивали вражеские атаки, а главные силы полка и бригады днем и ночью вели оборонительные бои на западной окраине Брусилова.

Нам очень мешала батарея тяжелых минометов противника: беспрерывно била по нашему району из хутора Эдуардовка, мы не успевали прятаться, копаем окопы — нас обстреливают. Я забрался на высокое дерево и посмотрел, откуда они бьют. Определил расстояние: разделяло нас большое поле, величиной, мне показалось, километра четыре. Но там чернозём был, черное поле, а черный цвет зрительно скрадывает расстояние. Я этого не знал.

Вывели самоходку на позицию и начали пристрелку. И тут глазомер впервые сильно меня подвел. Даю команду Королеву:

— Прицел 40! — это значит на 4 километра.

Смотрю, недолет. Командую:

— Прицел 44! Огонь! — Опять недолет!

— 48!.. — уже во все глаза смотрю! И опять недолет!

Да что же это такое! Скомандовал на предельную дальность:

— Прицел 56! — И точно!

Только четвертым выстрелом с предельным прицелом на 5600 метров снаряды достигли цели, и батарея была уничтожена. Так, с дерева, я корректировал огонь.

Вот в газете фронтовой и написали: «Уничтожил 8 «тигров» и артиллерийскую батарею».

На второй день главный удар противник нанес со стороны Романовки. Немцам удалось форсировать реку Здвиж и вклиниться между стрелковыми полками 70-й дивизии, создав угрозу выхода на основные позиции 137-го артполка. Комдив организовал контратаку всеми возможными силами. Наш экипаж все еще восстанавливал свою самоходку, и от полка в атаку пошли две батареи — Поливоды и Леонтьева, а также танк комполка и тыловые подразделения в составе не менее ста человек во главе с начальником артвооружения капитаном Проявкиным.

Сначала от такой внезапной и решительной контратаки немцы попятились и начали отступать. Но с появлением из-за высоты танков, которые пулеметным и пушечным огнем заставили наших залечь по берегу Здвижа, они снова перешли в наступление. Опять нависла угроза прорыва противника. Но в это время, используя выгодные позиции, по танкам, сползающим с высоты, открыли огонь наши танкисты и самоходчики, и с колокольни церкви неожиданно для нас и для немцев ударил пулемет, принудивший вражескую пехоту залечь. Первый танк загорелся от прямого попадания наводчика танка комполка Чокогуна. Немцы замешкались, и в это время значительно выдвинулась вперед самоходка Леши Рябикова. По ней тут же открыли огонь сразу из нескольких танков, но машина успела проскочить в распадок, и немцы потеряли ее из виду. А самоходка внезапно выскочила из оврага и почти в упор зажгла ближайший немецкий танк! Однако скрыться не успела, ее подожгли, но экипаж, истекая кровью, сумел выползти к своим.

Наши подразделения и части снова перешли в контратаку, но продвинулись очень мало и потеряли два танка. Атака захлебнулась. И тут внезапный удар по левому флангу противника нанесла батарея Поливоды, уничтожив сразу три танка! Танкистам бригады удалось зажечь еще два. И немцы начали отступать.

В районе Брусилова бригада и наш 1454-й полк трое суток вели ожесточенные бои, отбивая по нескольку атак в день. Как всегда неожиданно, в ночь с 21 на 22 ноября, полк был переброшен в Ястребеньку, расположенную километрах в десяти восточнее Брусилова. Сюда противник перенес направление главного удара, сосредоточив большое количество танков и пехоты в районе Дивин и Вильшки.

В село Ястребенька, растянувшееся километра на два с севера на юг, мы вошли на рассвете с северной стороны. Белые хаты делали предутреннюю мглу более прозрачной, но дым из печных труб еще казался почти черным. Голова колонны остановилась недалеко от южной окраины села. Заглушили двигатели. И внезапно вместо чада сгорающего дизельного топлива мы ощутили несказанно родной запах только что испеченного хлеба, разбудивший острое чувство радости и одновременно тоски по домашнему очагу, близким.

Перекур длился всего несколько минут, но за эти минуты солдаты успели разыскать Антона Некрасова, Наума Андреева, Митю и Рему — качали их, подбрасывали на руках, скандируя:

— Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!..

Они действительно заслужили почестей! Это они с колокольни поливали очередями из двух пулеметов атакующих немцев! Отличная была работа!

— Офицерам к командиру полка! — выкрикнул замначштаба Архипов.

Командир полка майор Мельников поставил подразделениям боевую задачу: