Василий Крысов - «Батарея, огонь!»

Начштаба бригады капитан Крылов в течение пяти минут дал указания по взаимодействию и радиодезинформации.

К комбригу подошел начразведки нашего полка капитан Солдатов с высоким худым мужчиной лет сорока пяти, это был местный житель Мирон Репецкий, под покровом ночи ему удалось незамеченным выскользнуть из села, и в поле он встретил наших разведчиков. Мирон Гаврилович рассказал, что в Ястребне примерно двадцать танков с пехотой, располагаются они на окраине села в садах и огородах. Комбриг поблагодарил Репецкого за ценные сведения.

Мы загрузили в самоходки по три боекомплекта: один в машине и два в ящиках за башней. Исходные позиции занимали в кромешной темноте, под сводом плотных тяжелых туч, из которых сыпал холодный косой дождь вперемежку со снегом. Командиры шли впереди своих машин с белыми сигнальными флагами, механики-водители с трудом вели самоходки, напряженно высматривая белизну флага через открытые люки.

По прибытии вся боевая техника развернулась на двухкилометровом фронте, укрывшись за стогами сена, в оврагах, складках местности. За каждой машиной сосредоточился только что сформированный условный пехотный взвод из штабных и тыловых подразделений: в боевые порядки были поставлены все, за исключением караула знамен. За нашей самоходкой занял позиции «безлошадный» экипаж Макарова и поредевший взвод автоматчиков Ивана Трубина; за самоходкой комбата — хозяйственный взвод; за машиной старшего лейтенанта Статнова, стоявшей левее нас, — разведчики и Митя с Ремой, вооруженные автоматами. Наши четыре самоходки оказались в центре боевого порядка, правее — танки бригады, слева — танк комполка и остальные самоходки. Во втором эшелоне сосредоточили все бронемашины.

Ровно в полночь в небо взвились три зеленые ракеты, и все наступающие подразделения одновременно открыли огонь из пушек, минометов, зениток, пулеметов, автоматов, карабинов, трехлинейных винтовок! Загромыхал центр боевого порядка! Загрохотали фланги! И вся эта огненная масса двинулась на Ястребню!. Снарядов мы не жалели. Ишкин, сидя за башней нашей самоходки, подавал заряжающему снаряды из ящиков, уложенных на верхней забашенной броне, и восклицал мне в ухо:

— Грандиозное наступление! Грандиозно! Грандиозно!

Действительно, картина наступления потрясала! Казалось, наступает крупное танковое соединение — даже армия! Противник был настолько обескуражен неожиданностью и силой удара, что даже прекратил освещение переднего края, как всегда это делал, и отвечал лишь беспорядочной стрельбой — скорее от страха, чем по приказу.

Медленно продвигаясь вперед, мы часто меняли позиции, стараясь каждый выстрел произвести с нового направления, левее или правее прежнего курса. По всему фронту атаки с надрывом разрезали ночную мглу люминесцентные прочерки пулеметных очередей, дополняя световым эффектом грозную звуковую канонаду танковых и самоходных орудий! Включив радиостанцию на прием, а все радиостанции по приказу комбрига работали на одной волне, я услышал голос самого Луппова, открытым текстом он отдавал приказы несуществующим частям:

— Выполняйте задачу: корпусом обходите с севера! Комбат, не мешкайте! Соединение, обойти село с юга! Не дайте противнику отойти на Ястребеньку!..

А мы в это время вели огонь: в одном месте один-два выстрела и передвигаемся на другое — там стреляешь, создавая впечатление огромной численности боевых машин. Не меняя темпа наступления, мы продолжали медленно продвигаться вперед. А правофланговые танки и левофланговые самоходки начали огибать село, создавая видимость угрозы окружения. Огонь противника стал ослабевать. На подходе мы слышали лишь отдельные орудийные выстрелы и редкие пулеметные очереди. Противник явно перехватывал радиообмен — клюнул на дезинформацию! Немцы покидали село! Радиоперехват врага сыграл в нашу пользу! После пленные говорили: «Мы думали, что целая танковая армия подошла».

В два часа ночи мы уже вошли в село.

Сразу же приступили к оборудованию основных и запасных позиций, хотя от многих бессонных ночей люди еле держались на ногах. Работали под постоянным обстрелом артиллерии и минометов, но к утру окопы были готовы. Перед самым рассветом к позициям подошла полковая санитарная машина, и мы отправили в госпиталь раненого комбата 3-й батареи старшего лейтенанта Павла Павловича Погорельченко. Следом за машиной прибежал Митя Медин, доложил, что меня вызывает командир полка. Шли мы с Дмитрием быстро, в тумане брезжившего рассвета часто спотыкаясь о тела убитых немцев.

В хорошо оборудованном блиндаже КП уже собрались командиры подразделений и начальники служб полка. Майор Мельников довел до нас приказ командира корпуса: «Ни шагу назад!» Вопросов не последовало, и все разошлись по своим местам. На обратном пути я попал под сильный огневой налет, до батареи пришлось добираться короткими перебежками.

Только успел проинформировать экипаж, как из села Бандуровка, расположенного километрах в двух западнее Ястребни, двинулись в атаку пять самоходных орудий «фердинанд» с пехотой. Дал им приблизиться примерно на километр и приказал наводчикам Королеву и Лапшину из экипажа Русакова открыть огонь. За считаные секунды на двух «фердинандах» слева и двух справа обозначились большие огни! Мы радовались такой меткой стрельбе своих наводчиков, пехотинцы из окопов кричали нам: «Ура! Ура!» — даже подбрасывали шапки. К сожалению, радовались мы преждевременно: «фердинанды» смогли отойти своим ходом, хотя отходить им пришлось пятясь, разворачиваться экипажи не решились, боясь, что их сожгут ударами в борт. Но и наступать дальше не стали, видно, наши попадания в лоб крепко их оглушили, несмотря на толстую броневую защиту. За «фердинандами» ретировалась и пехота.

Сразу же после отхода противника я выстрелил белой ракетой, что означало переход на запасные позиции. Герасимов завел двигатель, машина тронулась, и тут метрах в тридцати впереди вражеский снаряд ковырнул землю и рикошетом ушел в сторону!

— Выжать правый! — мгновенно выдал команду.

Машина резко свернула, и в то же мгновение рядом на высоте башни пронесся снаряд! Но врезался он уже не в нас, а в вековой явор за нашим окопом. Удар был такой силы, что отщепил почти половину ствола могучего дерева.

— Наш был снаряд, — невесело пошутил заряжающий Коля Свиридов.

Только успели поставить самоходку на запасную позицию, как, запыхавшись, прибежал замначштаба Архипов, передал приказ Мельникова: батареей срочно выйти на северо-западную окраину села и отразить атаку танков, рвущихся в сторону полкового КП.

Через несколько минут обе самоходки были на указанном месте. А там уже полыхал «тигр»! Но горела и самоходка Статнова! Однако четыре вражеских танка продолжали продвигаться к КП полка, и противостоял им в единоборстве лишь экипаж командирского танка лейтенанта Шишкова! Наши две самоходки почти одновременно ударили по головному «тигру»! Танк загорелся, полыхнув черным дымом с огнем! Остальные, отстреливаясь, начали отходить. За ними отползала и пехота, прижатая к земле огнем взвода управления и разведчиков, оборонявших штаб.