Юлиан Шульмейстер - Служители ада

В актовом зале «Дойче обергерихте» — высшего немецкого суда губернаторства собрались представители «украинской общественности».

Первые три ряда занимают чиновники губернаторства, офицеры СС и вермахта. За ними, как слуги за господами, сидят персонажи со свисающими ниже подбородков усами.

«Немцы всегда не в ладах с тактом, — хмуро разглядывает стены суда председатель Украинского центрального комитета [47] Центральный орган украинских буржуазных националистов, открыто прислуживавших оккупационным властям. Кубиёвич. — Что это — праздник или очередное судилище? Будут приветствовать или произносить приговор?»

За спиной стоящего на трибуне генерал-губернатора — портрет Гитлера и знамена со свастикой.

— Год тому по решению фюрера мы присоединили Галицию к генерал-губернаторству, — торжественно начинает Ганс Франк. — В планах Великогермании этой области отведено исключительно большое значение и в акте присоединения воплощены чувства благодарности за жертвы, выпавшие на долю галицийского края.

«Я всегда был лоялен к немецкому государству, считал его единственной силой, способной уберечь галицийские земли от большевизма. И не ошибся, — но много ли от этого радости? — Кубиевич глядит на Франка. — Чем сегодня «порадует» генерал-губернатор?»

— Истекший год был для Галиции весьма трудным, — констатирует Франк. — Неизбежные трудности связаны с немецким строительством края и необходимостью максимального использования для нужд войны всех человеческих и материальных ресурсов. Мы можем с радостью сообщить, что, преодолев эти трудности, сумели создать на территории Галиции немецкую администрацию, привести в движение промышленность, электростанции, железные дороги, почту, государственные монополии. Продукция Галиции ныне составляет неотъемлемую часть экономики рейха. Имеется и другой ценный вклад украинцев в германскую экономику. Население Галиции с пониманием тнеслось к призывам выезжать на работы в Германию, уже двести тысяч украинцев трудятся на немецких промышленных и сельскохозяйственных предприятиях. Уверен, за этими пионерами последуют новые сотни тысяч работников. С удовлетворением отмечаю, что в течение истекающего года все изданные властями распоряжения исполнялись, в основном, с надлежащим послушанием. За вашу лояльность объявляю с трибуны великодушное решение немецких властей: мы восстанавливаем частную собственность на землю и возвращаем частным владельцам промышленные и торговые предприятия, если этим не нарушаются немецкие интересы. «Захватили промышленность, захватили лучшие земли, а теперь «восстанавливают» частную собственность. Какую?! — горестно думает Кубиевич. — За верную службу снова пустые слова».

— Я доволен вами, но это была только подготовка к настоящей работе. Приступаем к предпоследнему этапу искоренения еврейской заразы, — торжественно раскрывает Катцман лежащую на столе папку.

Штурмфюреру Силлеру редко приходится бывать в кабинете начальника СС и полиции дистрикта, впервые удостоился похвалы. Счастлив, как никогда уверовал в свои силы. Все ему по плечу, перевернет горы. Да и горы оказались не каменные — из трухлявого и трусливого еврейства.

— Новая директива рейхсфюрера Гиммлера, — достает Катцман из папки документ с грифами особой секретности и особой государственной важности. — Через три месяца в генерал-губернаторстве не должно быть ни одного гетто, только концентрационные лагеря для еврейских рабочих, занятых на предприятиях вермахта и военного снаряжения. Ни одного гетто! Понимаете ли, что из этого следует?

— Не совсем, герр группенфюрер.

Катцману все больше правится Силлер — вдумчив, не высказывает догадок, инициативно и находчиво выполняет задания. Не сразу ему ответил, паузой подчеркнул значимость предстоящих деяний.

— За три месяца вы должны ликвидировать всех львовских евреев, не работающих на вермахт. Всех! Вскоре станут ненужными и работающие на вермахт. Рейхсфюрер предписывает, — читает Катцман: — «На предприятиях, обслуживающих вермахт, также должны быть приняты меры к быстрейшей замене евреев другой рабочей силой, поскольку, согласно пожеланию Гитлера, евреи должны исчезнуть». Теперь понимаете, какие стоят перед вами задачи?

— Так точно, герр группенфюрер! — Силлер ошеломлен масштабами предстоящей работы и уверен в успехе. Как не верить? Пройденный путь был значительно тяжелее. Все делал руками евреев, хитрил, дипломатничал, А для ликвидации еврейского сброда безусловно выделят необходимые силы.

— Сколько в гетто евреев и сколько из них занято на предприятиях, обслуживающих нужды вермахта?

— На первое августа в гетто находилось восемьдесят две тысячи евреев. Работающих на вермахт, включая рабочих сапожных, кожевенных и портновских мастерских, даже если приплюсовать гаусгальт, наберется не более сорока тысяч. Точных данных не имею, к завтрашнему утру смогу доложить.

«Прекрасный работник! Не выдумывает, не старается пустить пыль в глаза, по-честному докладывает о том, что знает и что должен узнать». Катцман положил директиву Гиммлера в папку, закрыл, отодвинул на левый угол стола.

— Завтра к семнадцати представите гауптштурмфюреру Энгелю подробные данные и готовьтесь к предстоящей работе, — продолжает Катцман свои наставления. — Я сегодня подписал директиву о переселении в гетто евреев, еще проживающих во втором и третьем районах города. Организуйте новое штемпелевание еврейских мельдкарт, отныне право на жизнь сохраняют только две буквы: «W» — для работающих на вермахт и «R» — для работающих на предприятиях военного снаряжения. Остальными займутся шупо и украинская полиция. Еврейская служба порядка сохраняется, поскольку ее функционеры окажутся способными участвовать в проводимых мероприятиях. Вопросы есть?

— Никак нет!

Один вопрос все же имеется, но его нельзя задавать группенфюреру. Очень хочется знать, что ожидает его, Силлера, после ликвидации львовского гетто. Однако нет причин для особого беспокойства, группенфюрер им доволен, новое назначение может быть еще более ответственным.

Поднялся Катцман, вскочил Силлер и вытянулся. Вышел Катцман из-за стола, пожал руку:

— Желаю успеха, штурмфюрер!

После ухода Силлера Катцман открыл окно, подышал свежим воздухом, сделал несколько гимнастических упражнений и снова уселся за стол. По телефону приказал адъютанту:

— Пригласите Штаха, Шульца, Юнге.

Начальник полиции порядка оберштурмбанфюрер СС Штах, начальник жандармерии гауптштурмфюрер Юнге и референт по делам украинской полиции гауптштурмфюрер Шульц вместе вошли в кабинет. Катцман пригласил их к небольшому овальному столику и сам с ними уселся.