Анатолий Казаков - Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

— А где…, - будто запнувшись и заметно волнуясь, спросил журналист, — … Как семья-то?..

— Нормально. Они сейчас здесь в Тирасполе, у бабушки. А тогда… жена босяком прибежала, дочка плачет. Сильно напугана была и… сумочку потеряла, — улыбнувшись, ответил он, — Они на концерт ансамбля «Червона калына» пошли. Жена мне рассказала потом, что как только начался концерт, где-то раздались автоматные очереди. Поначалу этому не придали значения, да и привыкли уже к время от времени возникавшим перестрелкам… Концерт набирал свои обороты и те далекие выстрелы уже ни артистам, ни зрителям не мешали — они все были во власти музыки. И тут вдруг рядом с эстрадой с треском разрывается мина — на самой высокой ноте песня обрывается… Меня ждали, поэтому буквально за миг до этого, жена посмотрела на часы. Было двадцать минут восьмого… Пока они к дому бежали, тоже всякого насмотрелись, такой ужас пережили…, - казак бережно вынул из пачки сигарету и, не спеша разминая её пальцами, ненадолго замолчал. Взгляд его остановился в какой-то точке, будто он вновь что-то переживая, вспомнил, — Мне уж потом жена об этом рассказала — через два дня… А тогда… Стрельба откатилась куда-то в сторону, уже смеркалось, и когда людей увели в укрытие — подвал, то решили с тем парнем пробираться к казармам гвардии за оружием. По последнему соглашению о разъединении сторон все автоматы, сданные казаками и ополчением, хранились там. Двигались с ним по дворам перебежками. А потом залегли. Поняли, что к казармам не пробиться — там шел сильный бой. Да и «румыны» были повсюду. По улицам шла их техника. Сновали БэТэРы и эМТэЛБэшки, поливая всё вокруг пулеметным огнем. Стреляли не столько по людям, изредка перебегавшим опустевшие улицы, сколько по домам и окнам. Помню, как недалеко он нас проехали два «КАМАЗ» а, в кузове была пехота, у всех солдат на касках белые полосы. Ехали они с хорошим настроением, смеялись, иногда постреливая по сторонам. Будто на карнавал прибыли, сволочи! Когда лежали там, я ещё про себя отметил, что только днём Бендеры был цветущим городом, а сейчас его улицы являют собой страшное зрелище. Много полуразрушенных домов, везде изувеченные деревья, оборванные провода, сожженные автомашины, изуродованные газоны, клумбы и исковерканный гусеницами танков асфальт улиц и тротуаров. И трупы людей, валяющиеся на улицах, во дворах… В городе пожары. Витрины разворочены, видимо, в магазинах побывали уже «господа-домнулы» кишинёвской «грабь-армии»… Мы решили идти к химбату, что напротив в крепости. По пути к нам присоединились ещё два наших бендерских казака. Они тоже не смогли пройти ни к казармам, ни к рабочему комитету. Сказали, что гвардия, ТСО, горотдел милиции ведут бои в окружении. Недалеко от химбатальона мы встретили большую группу милиционеров и казаков. Только у некоторых были автоматы. Они бежали к крепости, сказали, что идти в химбат бесполезно — у них, мол, давно всё вооружение изъяли и отправили в крепость, говорят, что оставили автоматы лишь для несения караула. Подошли к первому КПП крепости. Нас там явно не ждали и ни в какую не хотели пускать. Но тут недалеко рванули мины, на улице показался БэТэР, застучав пулемётом. Дежурный разрешил нам забежать, укрыться в крепости, и отдал солдатам приказ приготовить подручные плавсредства, чтоб мы смогли переправиться на левый берег. Да мы что, за этим туда пробивались? Пошли в штаб ракетной бригады. Там уже собрались офицеры. Объяснили им, что на город совершено вероломное нападение армии Молдовы, кратко рассказали всё, что знали и видели. Говорили эмоционально и убедительно. Затем на прямую спросили их: будут они воевать за город или нет? В ответ прозвучало дружное: «да!» Тут же один милиционер подошёл к командиру бригады и потребовал дать оружие. Тот в категоричной форме отказал. Тогда милиционер вынул из кобуры свой ПМ, передёрнул затвор, направил на комбрига и твёрдо сказал: «Не дашь — расстреляю!» Командир понял, что это не шутка — за милиционером молча, с суровыми лицами стояли и смотрели на него больше сотни людей: милиционеры, казаки, ополченцы и его офицеры… Вскрыли склады, взяли автоматы, патроны, гранатомёты. Подошли и солдаты, тоже потребовали дать оружие. Выдали и им. Как никогда — в то время мы были с армией едины. А через несколько минут, как мы только определились, кто на какие позиции идёт, начался обстрел. На территорию крепости упали первые снаряды. Огонь, видимо, как-то корректировал. Следующая волна артналёта была более мощной. Рванул и запылал гигантским костром склад ГСМ понтонёров, затем машинный парк. Загорелся и склад бригады, а ведь там ракетное топливо! Десятка два солдат и офицеров бросились тушить пожар. Ведь если бы рвануло топливо или, не дай Бог, ракеты, то!.. — казак смутился и, мельком глянув на журналистку, извинился за промелькнувшее матерное слово, — По химбату, что недалеко от крепости, тоже был нанесён артудар. И там начались пожары — горела казарма, столовая, кажется вещевой склад и ещё что-то. Среди российских военных появились убитые и раненые. На моих глазах осколком был убит офицер. Это потом мы узнали, что перед этим дежурному по бригаде позвонил генерал Дабижа — он у «румын» командует армейскими частями в Бендерах, ультимативно и жёстко, дав время, потребовал убрать всех приднестровцев из крепости, а то он откроет огонь. Когда мы вместе с военными уже вступили в бой у крепости, оказалось, что только тогда поступил приказ Неткачева открыть огонь, и то — только защищая крепость… Уже около полуночи заняли позиции, только приготовились, как сквозь грохот идущего в городе боя, услышали приближающиеся урчание и лязг гусениц. Мимо крепости шла большая колонна бронированной техники. Мы насчитали четыре штуки БТР и восемь единиц МТЛБ. И что нас всех удивило — в колонне было четыре битком набитых полицейскими больших автобуса!.. и то, настолько плотно в колонне все машины следовали друг за другом! Впереди — эМТээЛБэшка, за ней БэТэР — «восьмидесятый» с большими поручнями на броне, весь в антеннах, очевидно штабной или машина связи… Двигались они уверенно, видимо считая по предыдущим действиям российских военных, находящихся в крепости, что те не будут вмешиваться и в этот раз…А может, что артналётом и так напугали русских, вон какой пожар в крепости! Вобщем, оборзели «румыны» — мы такой наглости и самоуверенности, а может и тупости, от них не ожидали. Ну и спутали им все карты! Они как раз проходили мимо КПП-2. Армейские офицеры ударили из гранатомётов разом и настолько профессионально, что последствия, как говорится, были необратимы. В бочину идущей впереди эМТээЛБэ впилась сразу две или три гранаты. Но двигавшийся за ней штабной БэТэР толкнул её и на полном ходу, обогнув подбитую машину, ушёл-таки по трассе. Один за другим запылали ещё несколько бронетранспортёров и тягачей — их расстреливали буквально в упор. Автобусы постигла та же участь — им в борт влетело по три-четыре гранаты. И из автоматов их!.. Два автобуса всё же успели вывернуть по дороге, но далеко они не ушли — у памятника Русской славы наши их расстреляли и сожгли. Из этой «мясорубки» только три «брони» сумели вырваться и проскочить к мосту. Спустя некоторое время, как нам сообщили, по другой дороге к мосту прошла ещё одна колонна из четырёх «Шилок», четырех «КАМАЗ» ов с пехотой и трех «ГАЗ» онов с противотанковыми пушками «Рапира» с расчётами и боеприпасами. Но мы с ними уж потом разделались!.. А тогда, видимо, у моста шла концентрация сил национальной армии для захвата моста и плацдарма на левом берегу. Пробный «камушек» для проверки стоящих там сил «румыны» всё же бросили. Насколько мы могли видеть, где-то пять или шесть бронемашин выскочили на автомобильный мост через Днестр и рванули в атаку на позиции у Паркан. Но там им крепко врезали — пара штук их точно обратно не вернулись. Поняв, что мост им не взять, стали устанавливать «Рапиры»… Вот так и прошёл у меня тот первый день.