Анатолий Казаков - Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

«Люди с оружием, оправившись от хаоса первых дней войны (*об этом — чуть позже) , стали полновластными хозяевами на своих территориях. Хотя существовал приказ о расстреле мародеров на месте, всё равно грабили магазины, киоски, ларьки. Вначале это делали уголовники, а потом такая болезнь поразила и военные подразделения обеих сторон… Все коммерческие точки были разграблены».

То, что мародёрствовали «румыны», знали. По крупному, массово и без зазрения совести. Сколько квартир, офисов, магазинов они пограбили и добра повывозили, вряд ли можно подсчитать. Сейчас уже все знают, что в то время, например, в Каушанах ковер или телевизор почти ничего не стоили — шли за бутылёк вина.

«По всему, одна из целей наступления на Бендеры «той стороны» — просто-напросто пограбить…Наши ребята видели, как на одн у из улиц вкатилось несколько БТРов Молдовы. Первое, что сделали экипажи, — бросили машины и кинулись грабить магазины. А потом, когда мы их выгоняли, они, спасая шкуры, очень легко расставались со своим боевым имуществом — и с бронетранспортерами, и с орудиями, и со стрелковым оружием. Среди этих трофеев мы обнаружили БТР, доверху набитый… нет, не боеприпасами — награбленной одеждой, в основном, женской…

Не это ли та высокая цель, которая ведет «домнулов» на «подвиги» против мирного населения Приднестровья? Или армия Косташа набрана из уголовников, для которых грабеж — дело привычное?..»

Особенно «преуспели» в этом деле волонтеры из Саиц, Хаджимуса и Фарладан. Менялись они через каждые три дня — «вахта» у них такая была, — поэтому и старались «накрысятничать» поскорее да побольше. Не останавливаясь ни перед чем.

После узнали и об иных мерзких существах. Это началось в те дни, когда решалась судьба города — быть Бендерам или нет, когда, казалось, рушилась сама Жизнь на Земле и Вера в Высшую справедливость… В эти-то дни пышно и взошли адовы семена человечьей низости. Грабители, мародеры, как шакалы, сбившиеся в стаи, стали опустошать брошенные дома, магазины, банки, не гнушаясь даже украшений с тел, лежащих на улицах, убитых женщин… Как было справиться с этим? Только по законам военного времени… Бог простит. Это правильно. Развешанные на улицах самодельные плакаты с фотографиями жителей города, расстрелянных за мародёрство, иногда попадались на глаза.

Говорили, что награбленные вещи иногда обнаруживались на «перевалочных базах», устроенных в каком-нибудь бендерском доме или квартире, бывало, что «всплывали» и на «толкучках» Тирасполя или Одессы.

Парни помнили, как в день приезда в Приднестровье неприятно резанул, увиденный ими на улицах Тирасполя, контраст. Ещё бы!.. Траурные флаги, военные патрули, боевая техника на улицах города, школы и гостиницы, переоборудованные под госпитали — вот оно, дыхание войны! И тут же: везде и всюду, чуть ли ни на каждом углу, лотки и развалы, с которых всяким шмутьём торгуют исключительно молодые, здоровые, «упакованные» в «фирму», «в натуре» наблатыканные «реальные пацаны«…Одним словом — шваль!

Это была ещё одна мутная сторона той «странной» войны.

Много писем и обращений приходило в это время в редакции тираспольских газет и правительство ПМР от жителей — люди были возмущены этим!

«… Посмотрите…, что творится на так называемой «толкучке», — написала в редакцию «Днестровской правды» тираспольчанка Лидия Михайловна . — Сотни цветущих здоровьем, спортивного вида молодых людей наперебой спекулируют… заграничным тряпьём. Как им не стыдно этим заниматься, когда их сверстники гибнут от пуль агрессора?»

«… И ещё я хотел бы сказать, что многие тираспольчане до сих пор не понимают, что идет настоящая война, и что нельзя оставаться в стороне. Если кто опасается за свою жизнь, — пусть уезжает. Но кто остался в городе — должны встать на его защиту. Не может быть так, чтобы одни гибли, оберегая народ от того ужаса, который уже пережит бендерчанами, а другие в это время наживались, преследуя спекулятивные цели, — говорил в интервью корреспонденту газеты боец республиканской гвардии. — Мои руки тянутся к автомату, когда я вижу здорового верзилу, торгующего на рынке женскими принадлежностями».

А вот Виктор Степанович, инвалид ВОВ 1 группы из Слободзеи в своем письме в редакцию констатирует: «Правительство ПМР выпустило и распространило… плакат, художественно скопированный из знаменитого призыва периода Великой Отечественной войны «Родина-мать зовет!». Я помню, как этот плакат поднимал народ на защиту Отечества… Всё это я пишу к тому, что на нынешний призыв… откликнулась только… патриотически настроенная часть наших граждан. Остальные же заняли выжидательную позицию… Только общей сплоченной стеной мы смогли бы быстрее разрешить развязанный Кишинёвом конфликт…»

«… По Тирасполю ползают толстозадые, стриженые «бобриком», верзилы в ярких майках, в очках. Этим-то точно до лампочки, кому шестерить: румынам или доморощенным предателям. Сразу же вспомнился Иркутск, где подобные рожи, слуги «хозяев жизни» торчат на каждом углу, сдирая со старух и отчаявшихся матерей лишний червонец за молоко да сметану. В Иркутске это называется бизнес, в Тирасполе — мародёрство. Мы видели, как двоих здоровых мародёров в «фирме» молотили прикладами по бычьим шеям — продавали вещи с разрушенных бендерских фабрик… Если совесть сгнила, пусть узнают закон и порядок посредством штыка…

…Не всё, конечно, здесь гладко: с фанфарами и каждодневным героизмом. Ведь это война. Есть всякое, и всякие люди прибыли сюда: есть такие, кто подзаработать, раздобыть оружие, есть много выпивох, что и гибнут ни за что, по пьяному бахвальству, есть, наверное, и мародеры. Но это лишь пена!..»

…Но вот, что столкнутся с мародёрами в своих рядах — парни не могли даже и представить! И первым таким «своим» будет никто иной, как казак из Иркутска. Произошло это в один из первых дней, как вилимская группа прибыла в Бендеры. Сразу и не поняли: вначале прямо на «базе» у кого-то из парней вдруг часы «потерялись», потом у Будунова «ушли» новые, купленные в Москве, кроссовки, у Михайлова вдруг «испарилась» фирменная футболка… Особого значения этому не придали, подозревать, что завелась «крыса» — даже и не подумали. Футболка обнаружилась случайно — нечаянно задев, с полки свалилась сумка с личными вещами одного из казаков, из неё «фирма» и выпала… Удивились. Тем более, что сумка принадлежала Шимину — одному из «уже обстрелянных» иркутян, переданных группе Бульбациевым. По его объяснению, мол, лежала на полу в коридоре, он и поднял, «грузиться» не стали, поверили. Кто он, что из себя представляет — не знали, как ещё не успели узнать парней больше половины группы, которую Притула на первых порах сразу же усилил. Парень как парень. По сравнению с ними, как «новичками», вел себя уверенно и спокойно — «ветеран»… Иногда отлучался с «базы», говорил, что на вокзал к друзьям ходил. Верили, не проверяли — не до того…