Владимир Бирюк - Секретные операции ХХ века: Из истории спецслужб

На первом заседании конференции, комментируя заявление Рузвельта относительно войны на Тихом океане, Сталин сделал важное заявление:

«Мы, русские, приветствуем успехи, которые одерживались и одерживаются американскими войсками на Тихом океане. К сожалению, мы пока не можем присоединить своих усилий к усилиям англо-американских друзей, потому что наши силы заняты на западе и у нас не хватит сил для каких-либо операций против Японии. Наши силы на Дальнем Востоке более или менее достаточны лишь для того, чтобы вести оборону, но для наступательных операций надо эти силы увеличить, по крайней мере, в три раза.

Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда — общим фронтом против Японии».

Сообщение об этом намерении было встречено с большим удовлетворением, а Черчилль даже назвал заявление Сталина историческим.

Английская делегация неоднократно поднимала вопрос о вступлении Турции в войну. Подоплека позиции Англии с предельной ясностью раскрыта в документе Форин Офиса (Министерство иностранных дел), в котором говорится, что «вступление Турции в войну явилось бы наилучшим, если не единственным, средством удержать русских от установления контроля над Балканами… Если турки сохранят нейтралитет, британские силы не смогут, по-видимому, попасть на Балканы до того, как оттуда уйдут немцы, или до того, как там утвердятся русские». Ввиду положительного решения конференцией основного вопроса — об открытии Второго фронта в Западной Европе — советская делегация согласилась на включение в военные решения Тегеранской конференции договоренности о желательности с военной точки зрения вступления Турции в войну на стороне союзников до конца 1943 г. Была также достигнута договоренность направить приглашение президенту Турции прибыть в начале декабря 1943 г. в Каир для проведения переговоров с Рузвельтом и Черчиллем. Эти переговоры с Президентом Турции И. Иненю состоялись в Каире 4–7 декабря, однако практических результатов они не дали. Турецкие руководители по-прежнему уходили от четкого определения своей позиции по вопросу об участии Турции в войне.

В рамках обсуждения военных вопросов Рузвельт передал в Тегеране Сталину меморандумы, в которых ставился вопрос о возможности использования вооруженными силами США советских военно-морских и авиационных баз. При этом американский Президент просил, чтобы военной миссии США в Москве была в срочном порядке передана необходимая информация, касающаяся аэродромов, жилищ, снабжения, средств связи и метеорологических условий в Приморском крае. Поставленный американцами вопрос не был решен на Тегеранской конференции. Советская сторона проявляла в этом деле вполне оправданную осторожность, чтобы не дать повода к новым провокациям с японской стороны. Что же касается вопроса об использовании американцами авиационных баз в Советском Союзе для сквозной бомбардировки Германии, то Сталин согласился на эту просьбу (операция «Френтик»).

На Тегеранской конференции были рассмотрены также многочисленные вопросы международной жизни. Наиболее важными из них были создание Организации Объединенных Наций (ООН), будущее Германии и польский вопрос.

Участники конференции обменялись мнениями о будущем Германии. На конференции столкнулись, по существу, два подхода к решению проблемы: один — англо-американский, направленный на раскол, расчленение Германии, другой — советский, имевший своей целью ликвидацию германского милитаризма, фашизма и создание условий для демократического развития миролюбивой Германии. В последний день работы конференции Рузвельт выдвинул предложение о разделе Германии на пять автономных государств: Пруссию, уменьшенную в размерах; Ганновер и Северо-Западную часть Германии; Саксонию и область Лейпцига; Гессен-Дармштадт, Гессен-Кассель и область к югу от Рейна; Баварию, Баден и Вюртемберг. Кроме того, Гамбург, Кильский канал, Рурскую область и Саар предлагалось поставить под международный контроль. Американский план послевоенной организации Германии имел в своей основе сохранение и упрочение связей между американскими и германскими монополиями на условиях, выгодных для разбогатевшей на войне американской финансовой олигархии.

Английское правительство также стояло за расчленение Германии. Основу планов Черчилля составляла, однако, идея не американского господства в Германии, а английского. Английские правящие круги надеялись контролировать рурскую промышленность и, опираясь на нее, занять господствующее положение в Европе.

Подход Советского Союза к германской проблеме коренным образом отличался от американских и английских планов. Как в ходе конференций, так и во время двусторонних бесед с Рузвельтом и Черчиллем, Сталин подчеркивал необходимость создания условий, которые исключали бы возможность повторения германской агрессии. Он говорил и о суровом наказании военных преступников, и о создании стратегических баз союзников в Европе. Поскольку Сталин выступал против планов расчленения Германии, то в итоге на конференции не было принято решения по германскому вопросу; он был передан на дальнейшее рассмотрение в Европейскую консультативную комиссию.

Польский вопрос обсуждался в Тегеране главным образом между советской и английской делегациями. Американцы в целом были солидарны с англичанами, но большой активности в этой проблеме не проявляли. Рузвельт в беседе со Сталиным прямо признался, что для него польский вопрос имеет значение главным образом с точки зрения избирательной кампании в США: «В Америке имеется шесть-семь миллионов граждан польского происхождения, поэтому я, будучи практичным человеком, не хотел бы потерять их голоса». Главное внимание было уделено вопросу о границах Польши. Во время беседы после обеда, устроенного делегацией СССР, Черчилль показал на трех спичках, какими он представляет границы между СССР, Польшей и Германией. Одной спичкой он обозначил Германию, другой — Польшу, а третьей — Советский Союз. По мнению Черчилля, все три спички должны быть передвинуты на запад с целью обеспечения защиты границ СССР. Сталин заметил, что Советский Союз не имеет незамерзающих портов в Балтийском море. Поэтому ему нужны были бы порты Кёнигсберг и Мемель и соответствующая часть территории Восточной Пруссии. Англия и США в принципе согласились на это. В послании Сталину, полученном в Москве 27 февраля 1944 г., Черчилль указал, что передачу СССР Кёнигсберга и прилегающей к нему территории английское правительство считает

«справедливой претензией со стороны России… русские имеют историческую и хорошо обоснованную претензию на эту немецкую территорию».