Виталий Закруткин - Замок Шоннинг
- Название:Замок Шоннинг
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виталий Закруткин - Замок Шоннинг краткое содержание
Замок Шоннинг - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
На этот раз мне очень хотелось оставить его с собой или уйти с ним в машину, но я не решился сказать ему об этом, боясь, что моё желание будет истолковано им как выражение страха. Страха же во мне не было, а было то неприятно-томительное напряжение нервов, какое обычно бывает в предчувствии какой-то близкой опасности.
Я и сам не знал, почему у меня появилось предчувствие опасности. Мы были одни в пустом замке, никому не пришло бы в голову искать нас тут, а тем не менее что6то неприятное угнетало меня, навевая беспричинную тоску.
— У нас ещё есть свечи? — спросил я.
— Есть, — ответил шофёр.
— Сколько?
— Десятка полтора будет.
— Неси их сюда.
Шофёр принёс свечи, положил их на круглом столе, где лежали неубранные остатки нашего ужина, и повернулся ко мне:
— Зажечь?
— Подожди. Свет свечи привлечёт кого-нибудь из лесных бродяг. Ступай и опусти все шторы, а я зажгу свечу.
Он обошёл комнаты второго этажа и стал опускать шторы. Они падали вниз с шелковистым шумом, вздымая пыль и колебля пламя зажжённой мною свечи.
Был девятый час вечера. Дальняя пушечная канонада утихла, и вокруг нас воцарилась тишина.
Каждый, кто бывал на фронте, знает, как неприятна тишина вблизи врага, когда ты уверен, что в этой тишине на тебя надвигается опасность, но ещё не знаешь какая она, откуда и куда направлена. Кладбищенская тишина, окутавшая пустой графский замок и леса вокруг него, показалась нам особенно гнетущей.
— Замолкли чего-то, — проворчал шофёр, вслушиваясь.
— Замолкли, — отозвался я, — гитлеровцы ночью не любят воевать.
— Да тут вроде все замолкли — и немцы и наши…
Шофёр докурил сигарету, сунул окурок в пустую консервную банку и зевнул, потягиваясь. Боясь того, что он сейчас уйдёт спать и мне придётся остаться одному в мрачном дубовом зале, я сказал:
— Возьми свечу, пойдём в библиотеку, посидим немного…
Он послушно взял гильзу со свечой. Мы вышли в коридор. По высоким стенам запрыгали наши уродливые тени. Откуда-то с карниза сорвалась летучая мышь. Она ударилась о потолок, метнулась вдоль стены и исчезла в темноте.
— Чёрт её мордует, — пробормотал шофёр.
Мы вошли в библиотеку, поставили свечу на письменный стол и уселись в кресла. Шофёр поднял с пола большую зелёную папку с гравюрами Дюрера и стал перелистывать её. Я открыл средний ящик письменного стола.
Мне всегда нравилось созерцание того, что существует вне меня, что связано с чьей-то чужой жизнью, что приподнимает край завесы, закрывающей эту неведомую жизнь, и заставляет вдумываться в её смысл и характер. Здесь же, в графском замке, покинутом моими врагами, каждый предмет казался мне интересным и важным. Всё, что делали мои враги на землях России, я видел и никогда не забуду этого. Теперь мне хотелось представить всю их жизнь, понять всё то, что формировало их тёмные и злые души, что объясняло их чудовищные поступки. Поэтому я стал внимательно осматривать предметы, хранящиеся в ящиках графского стола.
Ящики были заполнены множеством мелких вещиц. Все они — белые с золотым обрезом визитные карточки, груды перевязанных лентами писем, футляры от очков и лорнетов — пахли дорогим табаком, тонкими духами, тем неуловимым ароматом пряного тления, какой обычно бывает в старинных домах. В картонных и жестяных коробочках хранились какие-то разноцветные камни, бронзовые поясные пряжки, запонки, ржавеющие бритвенные ножи, старые марки, бусы, стеклянные сувениры с видами различных городов, булавки, перья — всё, что из года в год укладывали сюда скуповатые и аккуратные владельцы.
В одном из боковых ящиков я нашёл ореховую шкатулку с двумя золочёными ручками. В замочной скважине шкатулки торчал ключ на полинявшем голубом шнурке. Я повернул ключ и открыл шкатулку.
Тут лежали ордена, звёзды, медали — знаки, которые на протяжении многих лет украшали грудь графов Шонинг — генералов и адмиралов, полковников и капитанов, — людей, не представлявших себя вне войны, гордившихся тем, что род
Шонинг дал Германии свыше ста пятидесяти офицеров.
Покрытые белой эмалью кресты с орлами; чёрные ордена Железного Креста с серебряной каймой; вычурные ордена «Pour la merite», красные крестики на бело-розовых лентах, острые, раздвоенные, как хвосты ласточек, отливающие синеватой чернью ордена Гогенцоллернов; овальные и круглые медали Гинденбурга на зелёных муаровых лентах; воронёные, вогнутые, как блюдца, медали последнего образца «Поход на Восток» — мрачные знаки 1941–1942 годов, побрякушки, которые были названы «Орденами Мороженого Мяса».
Между моими пальцами шелестели чёрные, жёлтые, алые, зелёные ленты, мягко позвякивали эмаль и серебро, в тусклом свете свечи мерцали острые клювы миниатюрных орлов, лезвия мечей, листья дуба и лавра — награда за многие кровавые
дела и многие преступления перед человечеством.
Шофёр оторвался от Дюрера, подошёл ко мне и, склонившись над шкатулкой, стал рассматривать ордена. Потом он сказал:
— Ну и награбастали, на целый взвод хватит… Должно быть, верой и правдой служили хозяевам…
— А ты знаешь их веру? — спросил я.
Шофёр сдвинул брови:
— Скрозь видел: и на Кубани, и в Белоруссии, везде, где они проходили… Я б их за это всех наградил одним деревянным крестом…
Я достал из ящика небольшую библию. Это была старинная библия в чёрном, отделанном перламутром, в кипарисовом переплёте. Прижатые страницами, в ней лежали тонкие чётки — тот же перламутр с кипарисом — изящное произведение французского средневековья. На золотом крестике чёток, с обратной стороны ясно можно было прочитать: «France». Пожелтевшие, с коричневыми пятнами, страницы книги пахли воском, сухими цветами и ладаном.
На титульном листе библии видны были две надписи. Верхняя, едва заметная, с прозрачно-водянистыми следами расплывшихся потускневших чернил, почти не поддавалась прочтению. Мне удалось разобрать только две-три латинские буквы и дату: «1769»…
Зато нижняя, немецкая надпись заставила меня насторожиться. Она была сделана универсальными синими чернилами и, судя по грубым линиям пера, — самопишущей ручкой.
Эта надпись гласила: «Graf Erich-Gugo Schöning, oberst und kommandor» — «Граф Эрих-Гуго Шонинг, полковник и командор»…
Так вот он, первый след забытого мною человека. Напрасно искал я имя графа Гуго в романах Марлинского или Гофмана. Граф Эрих-Гуго Шонинг оказался моим современником. Значит, я слышал о нём, как о живом, и слышал, вероятно, совсем недавно.
Поднявшись с кресла, я зашагал по комнате. В волнении кусал я губы и курил папиросу за папиросой, стараясь вспомнить, откуда я знаю графа Гуго, кто мне о нём рассказывал? В моей памяти, как в калейдоскопе, мелькали фигуры пленных немецких офицеров (ведь граф Гуго был офицером, — тут ясно сказано: «полковник и командор»). Я вспоминал рассеянные на полях боёв вражеские трупы, отпечатанные на стеклографе армейские и дивизионные приказы с именами генералов и офицеров из группы фельдмаршала Клейста: Макепзен… Руоф… Отт… Фельми… Эгельзеер… Ланц… Рупп… Нет. Среди этих имён не было имени графа Гуго…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: