Вячеслав Науменко - Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне

Походный атаман Павлов, получив донесение о выступлении 17 июня утром одного из эшелонов из Лесны, решил выехать навстречу ему в большое село Городище, отстоявшее от Новогрудка (по прямой линии) в 35-ти километрах и лежащее юго-восточнее его. Накануне его отъезда мы с ним и его начальником штаба, войсковым старшиной Домановым, долго обсуждали детали завтрашнего движения. На мой вопрос, уведомлен ли доктор Гилле о предстоящем движении, Павлов ответил утвердительно.

Рано утром 17 июня он вместе с войсковым старшиной Домановым, полковником Силкиным, войсковым старшиной Лукьяненко и своим адъютантом подъесаулом Богачевым, с конвойной сотней выступил из Новогрудка и, делая крюк, направился через район деревень, занятых казаками, к юго-западу от города. По пути он взял с собой одну сотню.

Шли по большой дороге. Павлов с сопровождавшими его лицами был в голове колонны. Вперед выслан головной дозор из трех казаков под начальством донского хорунжего Крысина. Когда голова колонны около восьми часов вечера прошла селение Омневичи, лежащее в восьми километрах к западу от Городища, и поднялась на небольшой перевал, восточнее этого селения, впереди были брошены белые ракеты и почти вслед за этим был открыт огонь.

Павлов, крикнув, чтобы дали ракетницу для бросания ответной ракеты, осадил коня назад. Ракетницы не оказалось. Она была у вестового Богачева, который шел в хвосте колонны, только что втягивавшемся в Омневичи.

Несколько казаков спешились и бросились к перевалу, но Павлов приказал им отойти. Он, с ним вестовой и подъесаул Богачев, оставались на лошадях, сойдя вправо с дороги, по которой пришли. Между тем, как только открылась стрельба, Доманов повернул голову колонны налево кругом и направился к деревне, которую только что прошли. На околице он остановился.

Стрельба продолжалась. Павлов, по-видимому, желая соединиться с колонной, направился рысью к ней вдоль небольшой возвышенности, из-за которой, справа, продолжался редкий огонь. Между тем Доманов и другие бывшие при нем офицеры по огню определили, что ведут его не партизаны, а обученная часть и послали разведчика с флюгаркой выяснить, кто стреляет, и если свои, то сказать, что идут казаки.

Наблюдавшие за движением атамана, заметили, что примерно в 150 метрах от деревни и места их нахождения, тело его начало склоняться, а затем он упал с коня. Подскочившие к нему люди застали его умирающим. На левой скуле его было видно небольшое пулевое отверстие, а за правым ухом большее (выходное). Было восемь часов вечера. Почти вслед за смертельным ранением Павлова стрельба прекратилась, и вернувшийся разведчик сообщил, что стреляли белорусские полицейские.

Здесь же выяснилось, что несколько дней назад партизаны наступали на село Городище и были отбиты, потеряв несколько человек убитыми. Отступая, они грозили, что скоро вновь вернутся и разделаются с селом.

В ожидании нового наступления бандитов были приняты соответствующие меры и в числе их, для обеспечения направления со стороны Обневичей, восточнее этой деревеньки, за небольшим возвышением, по обеим сторонам дороги, на невысоких бугорках, были сделаны окопы и заняты белорусскими заставами с пулеметами. Окопы были расположены так, что брали под перекрестный огонь тот небольшой перевал, на котором показалась голова колонны казаков.

Когда хорунжий Крысин со своим дозором перевалил через возвышенность, с белорусских застав были брошены опознавательные белые ракеты. На них ответа не последовало. Белоруссы открыли огонь. Крысин со своими казаками бросился в атаку на левую заставу и был смертельно ранен.

Как раз в это время показался на перевале Павлов и ближайшие к нему люди.

Чуть ли не с момента смерти Павлова начала распространяться молва, что убит он своими, причем основанием для этого послужило то обстоятельство, что при его движении огонь был справа, а убит он пулей, попавшей в левую сторону его лица.

На следующий день после смерти Походного атамана, доктор Гилле лично выехал на место трагедии. Мною было поручено полковнику Головко произвести подробное расследование. Лично я опросил ряд непосредственных свидетелей гибели полковника Павлова.

Установлено, что основной и главной причиной смерти Походного атамана было то, что он не поставил в известность о своем выступлении гебитскомиссара.

Почему он этого, несмотря на напоминание, не сделал — неизвестно. Не зная о его движении, доктор Гилле не мог предупредить своих подчиненных.

Белорусские заставы, не ожидая появления казаков и ожидая партизан, все же, для большей вероятности, бросили опознавательные ракеты. Ответа на них не получили и открыли огонь.

Надо отметить, что после длительного похода, в котором казаки сильно обносились, они были одеты весьма разнообразно, и белорусам трудно было отличить их от партизан. То обстоятельство, что некоторые казаки имели фуражки и лампасы, а также были одеты в немецкую военную одежду, дела не меняло, так как все это носили и некоторые партизаны.

Трагедии способствовало и то обстоятельство, что полковник Павлов, выслав головной дозор, шел, как говорится, на его хвосте. Не будь этого, если бы колонна следовала за дозором на положенном расстоянии, Павлов имел бы время разобраться в обстановке и принять нужное решение.

Всякий военный человек, участвовавший в боях, знает, что даже самый храбрый солдат, бросающийся в атаку, может быть убит в спину. Вполне вероятно, что когда полковник Павлов шел рысью на присоединение к голове колонны, обернулся назад через правое плечо, и в этот момент пуля попала в левую сторону его лица.

Учитывая все данные, полученные при производстве расследования и при опросе непосредственных свидетелей трагедии, не остается никакого сомнения в том, что Походный атаман Павлов был убит пулей с белорусской заставы. Все другие версии являются плодом недоразумения или злой воли. Грузовой автомобиль, на котором было перевезено тело Павлова от места трагедии в Новогрудок, был остановлен на окраине города на короткое время, пока будет приготовлено все необходимое для приема его.

Я поехал туда, чтобы поклониться праху покойного. На грузовике, охраняемом казачьей стражей, лежало тело полковника Павлова, сплошь усыпанное живыми цветами. Лицо было закрыто белым платком. Когда я его приподнял, то увидел совершенно спокойное лицо так трагически погибшего Атамана. На левой скуле его, ближе к носу, была видна небольшая ранка входного пулевого отверстия.

Хочется отметить, что почти одновременно с Походным атаманом погиб хорунжий Крысин, бросившийся в атаку на белорусский окоп, с которого был открыт огонь. Будучи ранен на несколько минут раньше атамана, он умер через несколько дней.