Вячеслав Науменко - Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне

Первоначально в нем были заключены пленные немцы и мадьяры, а также много немок. Потом туда же французы стали направлять чинов РОА, захваченных ими казаков, которым удалось избежать насильственной выдачи в Лиенце и из-под Клагенфурта, где были выданы части Казачьего корпуса генерала фон Паннвица и которые оказались во французской зоне оккупации Германии.

В лагере этом было сосредоточено до двух батальонов чинов РОА и около двухсот казаков, главным образом, кубанцев. Все они были размешены в трех бараках. Кормили их французы ужасающе: выдавали в сутки на десять человек по одному килограмму хлеба и литру горячей воды. Как потом выяснилось, довольствие для этих военнопленных выдавалось полностью из американских складов, но через французов, ведавших лагерями военнопленных. Это злоупотребление французов было совершенно случайно обнаружено американцами и продовольствие военнопленных было значительно улучшено, но, к сожалению, слишком поздно, перед самой выдачей их советам.

… В связи с описываемым случаем хищения продовольствия, отпускаемого американским командованием для военнопленных, представителями французского командования, небезынтересно вспомнить подобное же явление, имевшее место в годы Первой мировой войны, когда сербская армия под давлением австро-венгров должна была отойти на побережье Адриатического моря, а затем по требованию Русского Императора перевезена англо-французами на остров Корфу.

Там довольствие сербов приняли на себя французы и англичане, причем продукты отпускались из складов французского и английского командования попеременно, помесячно, а для удобства самое продовольствие сербской армии взяли на себя французы, которым англичане и передавали продукты, когда подходила их очередь. И здесь совершенно случайно выяснилось, что представителями французского командования на Корфу делалось примерно то же, что и в Пиренейском лагере. Сербов кормили скудно, большинство английских продуктов до них не доходило.

А выяснилось это случайно: старший врач миссии Русского Красного Креста при сербской армии в Первую мировую войну доктор Сычев рассказал мне о своем разговоре по этому вопросу с Сербским Воеводой (то есть фельдмаршалом) Степою Степановичем.

Последний как-то был приглашен обедать к представителю английского командования на острове Корфу. За обедом подали ветчину. Воевода, очень любивший этот продукт, не удержался и сказал, что за все время пребывания на Корфу он ест ее впервые. Англичанин был крайне удивлен этими его словами, так как ветчина входила в паек английского солдата, а французам для сербов отпускается англичанами полный паек, полагающийся их солдатам. После этого случая питание сербов было французами улучшено, но все же и дальше они не получали полностью положенное им довольствие. Как видно из случая в Пиренейском лагере, французы остались верными себе и спустя 30 лет — во время Второй мировой войны.

… В августе 1945 года в лагерь Пиренейский прибыла советская комиссия из двух капитанов. Все военнопленные, в том числе и казаки, были выведены из бараков и построены в три шеренги, причем казаки были выделены в первую. Советские офицеры сели за стол, кругом стояли французские часовые, а за проволокой было видно много советских солдат.

Надо сказать, что, когда казаки были построены в шеренгу, то их продвинули несколько вперед, и стол с комиссией оказался между ними и второй шеренгой. Когда казачью шеренгу повернули кругом, то в непосредственной близости, за их спинами, оказались бараки, занятые немцами, что дало возможность некоторым из них скрыться в эти бараки. Немцы охотно принимали и скрывали казаков, но все же потом большая часть их была выловлена французами. Но 20–30 казакам удалось остаться среди немцев.

После переписи казаков выделили в особый барак, в котором раньше находилось 165 заключенных. Теперь же барак был заполнен до предела. Оттуда удалось перейти, как иностранным подданным, к немцам пяти человекам и к полякам — трем.

После выделения казаков в отдельный барак, вокруг него были поставлены французские часовые — негры с Мадагаскара. Выход из барака, даже в уборную, был воспрещен, а внутри него были поставлены «параши».

Бараки казаков и чинов РОА ежедневно посещал советский лейтенант-туркестанец, читал лекции и уговаривал ехать «на родину», но успеха не имел — ни один человек не уехал.

Так продолжалось примерно несколько недель. Затем чинов РОА вывели за проволоку и под конвоем советских солдат погнали для погрузки на станцию.

Через неделю та же участь постигла казаков.

На юге Франции был лагерь военнопленных, недалеко от Марселя, в городе Монпелье. В нем, кроме немцев, было собрано около двухсот человек военнопленных разных народностей СССР, служивших в немецких частях. Среди них, кроме скрывающих свою принадлежность к казачеству, было около 40 казаков, в большинстве донцов. Казаки помещались отдельно.

Однажды, в марте 1946 года, в послеобеденное время, когда большинство казаков отдыхали, к ним в барак пришли два советских офицера: один из них энкавэдист в бурке, другой из строевых. С ними вошли француз-комендант лагеря и сержант, которые вскоре вышли.

Советские офицеры сели за стол. Энкавэдист молчал, а другой советчик говорил много с шутками и прибаутками и призывал возвращаться «на родину». Он составил список, занес в него имя, фамилию, год и место рождения каждого.

— Ну! Теперь поедете домой и будете жить спокойно, — говорил он, закончив составление списка.

Через неделю после этого казаки были вывезены в СССР. Удалось остаться только четвертым, заявившим, что они югославяне. Это было в средине марта.

Надо отметить, что после переписи ежедневно в лагерь приходили по утрам давно проживавшие во Франции русские совпатриоты, мужчина и женщина. Они уговаривали заключенных, особенно казаков, ехать на родину, но никто их призыву не последовал.

Кроме Пиренейского лагеря и лагеря в Монпелье, известны выдачи из лагеря под Тулузой, откуда вывезено до двадцати казаков, и из второго лагеря из-под Марселя — до пятидесяти человек.

Конец 3-го Запасного полка

Рассказ Ивана Петровича Наливайко, кубанского казака станицы Петровской, служившего в 3-м Запасном полку группы Походного атамана Доманова в Италии.

<���…> К концу апреля 1945 года 3-й Запасный полк под командою войскового старшины Лобысевича в составе восьми сотен при трех орудиях общей численностью свыше 2500 человек, главным образом кубанцев, находился в городе Джемона, причем одна сотня его стояла в крепости Озопо, одна — вблизи его, у склада огнестрельных припасов, одна — на реке Таглиаменто в селении Пионе, полусотня на электрической станции близ Озопо, одна — в селении Тарченто. Остальные сотни, при трех орудиях, находились в Джемоне. При полку было примерно 30 пулеметов.