Павел Ермаков - Все. что могли

При оккупации многочисленные местные вооруженные группировки бесчинствовали в одной упряжке с карательными органами немцев. Ильин за год жизни в немецком тылу в том убедился. Где «пошалят», там кровь и смерть, хаты селян в огне. Теперь тоже дня не проходит, чтобы не услышал: где-то взорвали мост через речку и вырезали взвод саперов, подошедший его чинить, в каком-то селе постреляли жителей, тепло встретивших Красную Армию.

Возвращаясь, Ильин остановился возле калитки, взглянул на иссеченную осколками яблоню и невольно вспомнил Дубовку. Показалось, вот откроет скрипнувшую створку, увидит свою Надю с Андрюшкой на руках. Все-таки отчаянная у него женушка. Когда из-под Харькова написал ей, что недалек день отправки на границу, она, не долго думая, выпросила недельный отпуск и прикатила к нему вместе с сынком. Неделю прожила на ближнем хуторе. К полночи освободившись от нескончаемых дел, он бегал, как в молодости, на свидания. И не было ничего радостнее этих кратковременных встреч.

— Натерпелась в разлуке, больше и дня не хочу быть порознь, — говорила она, а прощаясь, требовала сразу же прислать ей адрес, как только он приедет на место.

Конечно, сообщит, ему тоже разлука в тягость.

Здесь, у калитки, его перехватил дежурный по отряду. Из второй комендатуры прискакал нарочный с донесением: пограничники наткнулись на засаду, вели тяжелый бой и заняли хутор. Захвачены пленные, несколько автомашин, предположительно, с военным грузом.

— Что значит — предположительно?

— Пока нельзя подобраться, подходы заминированы. Солдат подорвался.

«Неужто Захаров проморгал?» — досадливо подумал Ильин, потому что только вчера сам разбирался с ротозейством в первой комендатуре. Двое пограничников по нужде отошли от колонны, хватились их только через час. Одного нашли подвешенным за ноги в сарае, второго приколотым штыком к стволу дуба. И вот опять смерть.

Майор Захаров, начальник штаба пограничного отряда, шел со второй комендатурой. Назначенный ей маршрут скоро должен был вывести пограничников на железную дорогу. Сам Ильин с основными силами двигался в направлении городка, где до войны стояла его комендатура. Там планировалось разместить пограничный отряд, взять под свой контроль железную дорогу и шоссе, пересекающие границу. «Правильно, — рассуждал он, — обе магистрали должны быть в одних руках. Движение по ним оживленное — снабжается фронт. Этим все сказано».

Посадив в машину нарочного, чтобы показывал дорогу, и саперов, Ильин выехал во вторую комендатуру. Добрался туда в полной темноте.

Захаров, молодой еще офицер, дальневосточник, хотя раньше и не воевал, оказался разворотистым, в здешнюю обстановку врос без раскачки. Засаду в лоб брать не стал, обошел, окружил. Бандиты отчаянно отстреливались, но были сбиты, оторваться удалось нескольким из них.

— Что в грузовиках? — спросил Ильин.

Захаров недоуменно пожал плечами.

— Когда разминировали, я поглядел. Думал, там оружие, боеприпасы, ну… документы, архивы, из-за чего столь остервенело стоило драться, — он махнул рукой на пленных, сидевших под охраной у глинобитной стены сарая. — В кузовах не то складское барахло, не то какое-то награбленное имущество. Взгляните на документ. Может, составлен для отвода глаз. Я не вчитывался. Пока прочесали лес, да охрану выставили, не до того было.

Мельком взглянув на разграфленные, тщательно, каллиграфически заполненные по-украински листы, Ильин сразу понял, какое имущество находилось в грузовиках. Понял и поразился не менее, чем в тот раз, когда под Сталинградом Горошкин из поиска принес офицерскую сумку, а в ней письмо к Наде.

Подошел к пленным. Один из них встал, второй, раненый, попытался подняться, но не смог, остальные угрюмо и зло насупились, продолжали сидеть.

— Где гауптман Богаец? — резко спросил Ильин.

— Ничего не знаемо. Ниякого Богайця, — зачастил вставший. Он отводил взгляд, морщился. Видимо, после скажет, сейчас просто набивает себе цену. — Нам це, — показал на грузовики, — приказали сторожить.

— Кто приказал?

— Хто його знае… — бандит ощупывал грязными пальцами черную щетину на подбородке, шнырял взглядом по сторонам. — Вам його не спойматы.

Прошло полтора месяца, как пограничный отряд обосновался на границе. Ильин большую часть времени проводил на заставах, обошел пешком, объехал на коне весь участок. Ему постоянно не хватало времени, хотелось растянуть, удлинить сутки, чтобы больше увидеть, узнать, сделать, наладить сносный быт для пограничников. Условия аховые, жить им было негде. Прежние заставы, как правило, деревянные, сгорели в первый день войны. Сейчас под жилье приспосабливали сараи, сельские хаты, рыли землянки, кое-где располагались в палатках, а не за горами зима.

В один из первых дней, как только пограничные наряды вышли на службу, в отряд приехал начальник войск округа. Прихватив Ильина, он сразу отправился на железную дорогу.

— Эта ветка да еще шоссе для вас сегодня, пожалуй, самое уязвимое, а потому и важнейшее направление, — говорил генерал, провожая взглядом воинский эшелон, пересекавший границу. — Надо немедленно начать и круглосуточно вести контрольно-пропускную службу на обеих дорогах.

Ильин тоже понимал очевидную необходимость такой службы. На запад постоянно двигались колонны автомашин, по железной дороге катились составы с боеприпасами, военной техникой, продовольствием и многими другими грузами, которые перемалывала война. Ильин поразился удивительной быстроте и деловитости военных дорожников, с какими они расширили под наши паровозы и вагоны железнодорожную колею, идущую от границы на запад, и погнали эшелоны вслед за фронтом. С той стороны везли раненых; разбитую нашу и трофейную технику — на переплавку. Возвращались на родину вызволенные из неволи мужчины, женщины, подростки, батрачившие в немецких хозяйствах на польской земле. Изможденные, изголодавшиеся, они шли группами, помогая друг другу, подсаживались на попутные грузовики, плелись поодиночке.

Нагляделся на них Ильин за эти дни, не раз сердце содрогнулось от жалости, от боли за поруганное достоинство земляков. Конечно, он понимал, что немецкая разведка не упустит случая и использует эти людские потоки для переправки через границу своих агентов. Как поставить прочный заслон на их пути? Нужны опытные специалисты контрольно-пропускной службы, умеющие вести дело так, чтобы не оскорблять истомившихся в неволе наших людей недоверием, но и не проморгать, не пропустить шпиона, затесавшегося в их ряды. У Ильина таких специалистов не было. В отряде не хватало личного состава, чтобы надежно прикрывать границу обычными нарядами. Это он и сказал генералу.