Юрий Валин - Выйти из боя

Торопились зря. Буквально метров через сто шоссе перегородил развернувшийся поперек проезда «Газ». Несколько бойцов начали сбрасывать прямо на обочину ящики со снарядами. Их торопил лейтенант с пушками на петлицах.

Любимов высунулся из кабины:

— Вы что, места получше найти не могли? Проезд перегородили. Сваливаете прямо в канаву. Как отсюда забирать боеприпасы будете?

— Приказано немедленно разгрузиться. Пока немцы не налетели. Проезжайте, не задерживайтесь, — огрызнулся лейтенант-артиллерист.

— Как же я проеду? Я ведь не на велосипеде, — удивился Любимов.

— Сейчас разгрузимся и отъедем. Давайте быстрее! — поторопил лейтенант своих бойцов.

— А снаряды? — не понял Любимов.

Артиллерист промолчал. Бойцы подтаскивали к заднему борту тяжелые ящики.

— Лейтенант, вы вообще понимаете, что делаете? — повысил голос Любимов.

Артиллерист, не поворачивая головы, пробурчал что-то себе под нос. Очевидно, нецензурное.

— Где ваш командир, где замполит? — Полный негодования Любимов соскочил на дорогу.

— Вам какое дело, лейтенант? Заняться нечем? — окрысился артиллерист.

— Не забывайтесь, товарищ лейтенант! — рявкнула из кабины Катрин. — Вы разговариваете с полномочным делегатом связи штаба корпуса.

— Нужно — тогда с командиром дивизиона разговаривайте. У меня приказ, — лейтенант-артиллерист слегка подтянулся, но отвечал, мягко говоря, с неприязнью. — А замполит еще вечером уехал.

Любимов быстро пошел вперед. Катрин вылезла на подножку, ненавязчиво прислонила к ноге «СВТ».

— Вы бы, товарищи бойцы, пока перекурили. А то как бы все обратно грузить не пришлось.

Лейтенант покосился на непонятную девицу, но возражать не стал. Очевидно, у него и самого оставались сомнения в целесообразности вываливания боезапаса в придорожную канаву. Бойцы отошли шагов на десять, сели на откос. Вид у них был замученный. Новенькое обмундирование выглядело грязным и засаленным, как будто война шла уже не первый месяц.

Катрин хмыкнула, вспомнив о собственном внешнем виде.

Дальше по дороге гудели двигатели. Несколько грузовиков пытались развернуться. Между ними ворочался горбатый тягач. Темнели остовы сгоревших машин. Один из грузовиков уткнулся бампером в канаву. Стояло несколько 122-мм орудий. Между всей этой беспорядочно стоящей и тыкающейся в разные стороны техникой можно было протиснуться с большим трудом. Зачем дивизион растопырился посреди шоссе, девушка догадаться не могла. Чуть дальше виднелась сосновая роща. По другую сторону шоссе стоял полузакрытый туманом хутор. Там бы пушкарям и остановиться.

К Катрин неуверенно подошел лейтенант.

— А вы, — артиллерист замялся, — товарищ, извините, из какого корпуса?

— Из 8-го. Я прикомандирована ЦК комсомола для связи и выяснения обстановки, — охотно отозвалась девушка. — По постановлению сверху, как смежный специалист.

— Понятно, — кивнул ничего не понявший лейтенант. — А во Львове, не знаете, что происходит? Говорят, немецкий десант в городе?

— Националистическая агентура выступила, но ее уже добивают.

— Да? — В голосе лейтенанта сквозило и облегчение, и недоверие. — Вроде бы даже танки применяли?

— А что ж, неужели жалеть этих белогвардейцев хохляцких, когда они в спину с чердаков бьют? По законам военного времени с ними и обошлись. Какие сомнения?

— Да я не к тому, что сомневаюсь в чем-то. Общую обстановку до нас совсем не доводят. Как дивизион сформирован, еще и трех месяцев не прошло. Личный состав неоднородный. Всякое болтать начинают.

— Пресекайте, товарищ лейтенант, безо всякой жалости. На то вы и командир Красной Армии. Я вместо вас следить за дисциплиной не буду. Я хоть и комсомольский работник, но по другой части. Хотя, если наблюдать, как вы лихо боезапас в канаву сваливаете, поневоле задумаешься.

— Да я что? Приказ, — лейтенант потупился, неопределенно махнул рукой куда-то по дороге, — у меня командир есть.

— Повезло, — Катрин хмыкнула, — будет на кого сослаться, когда до Москвы отступим.

— До какой Москвы? — вскинулся лейтенант. — Я сам из Серпухова. Не бывать там немцам. На старой границе насмерть встанем.

— Там тоже командиры будут. А если нет, всегда на низкий боевой дух бойцов «неоднородного состава» сослаться можно, — негромко сказала Катрин.

— Вы хоть и из ЦК, а так говорить не смейте, — у лейтенанта даже челюсть выпятилась. — Мы за Родину насмерть встанем, где прикажут.

— Верю. Только у тебя на петлицах пушки или у меня что-то со зрением? Снаряды свалили, орудия побросаете. На хрена ты Родине без пушки с боекомплектом нужен? В штыковую пойдешь? Так хоть винтовку у бойца отбери.

— Так приказ же! — почти выкрикнул артиллерист. — Вывести личный состав. Ночью пятерых убило, тягач разбомбило. В двух других тягачах горючки километров на тридцать. На одном «СТЗ» [22] «СТЗ» — транспортный тягач. Использовался для буксировки тяжелых орудий. далеко не уйдем. Разбомбят ведь засветло.

— Тогда конечно. Тогда да. Тогда ты, лейтенант, добежишь до своего Серпухова. Там дадут тебе новенькую 122-мм дуру. В Серпухове их мно-ого. В ножки тебе дома поклонятся за то, что привел гостей из Европы.

Казалось, лейтенант сейчас схватится за кобуру.

Катрин спрыгнула на землю, закинула за спину винтовку:

— Пойдем.

— Куда?

— Снаряды загрузим. Если уж решили драпать налегке, то хоть в нормальном месте сложите. Может, пригодятся кому.

Катрин съехала по скользкой от росы траве вниз, уцепилась за ручку ящика. Блин, тяжеленный какой. У бойцов эта работа получалась лучше. Девушку попытались оттеснить, но она упорно помогала и не заметила, как подбежал Любимов.

— Товарищ Мезина, они уходят и матчасть бросают! Их майор меня послал и уже укатил. Сволочь тыловая. «В связи со сложившейся обстановкой». Авиации, гад, боится.

— Не ругайся. У майора небось семья в Караганде. Шутка ли, в такую даль драпать придется, — Катрин покосилась на сопящего от натуги лейтенанта-артиллериста.

Большая часть ящиков вернулась в машину. Правда, бойцы начали растерянно переглядываться.

— Может, свяжешься с комполка? Он недалеко.

Любимов несколько смутился.

— Я на танковой рации могу. А на полковой не очень. У вас, лейтенант, радисты остались?

— Радисты есть. Связи нет вторые сутки, — пробурчал артиллерист.

— Попробуйте на нашей. Радиста нашего… Смертью храбрых. Да не возитесь. Немцы кофе попьют, действительно бомбануть могут, — намекнула Катрин.

Оба лейтенанта рысью убыли искать радиста.

Катрин тянула ящик в паре с рослым бойцом. Красноармеец поглядывал на нее, но молчал.

— Я тебя возбуждаю или еще чего?

— Комбез у вас…

— Ну да, кровь, — Катрин похлопала по штыку на поясе. — Вчера с немецкими мотоциклистами познакомились. Ничего парни были, приветливые. Там и лежат, суки. А за вид извините. Переодеться не во что.