Стеван Вргович - Партизанскими тропами

13. Каждого, кто покинет колонну или место ночлега, считать дезертиром и поступать с ним по законам военного времени. Это касается как офицеров, так и солдат.

14. Тех, у кого партизаны или кто-либо другой отберет оружие, расстреливать на месте как трусов...»

О северного участка фронта хортистские войска отступали по двум направлениям. Одна группа двигалась на Тим, Курск, Льгов и Сумы, где она встречалась с группой, отступавшей от Старого Оскола. От Сум они отступали также по двум направлениям: одни шли к Нежину и Киеву, а другие — к Конотопу, Чернигову и Овручу.

Немцы не раз пытались задержать отступавшую венгерскую армию и бросить ее снова в бой, но безрезультатно. Когда венгры отступали вместе с гитлеровцами, те отбирали у них грузовики и выбрасывали на снег раненых, чтобы как можно быстрее и легче двигаться.

2-я венгерская армия во время боев и отступления потеряла 75 процентов своего состава и 80 процентов вооружения.

Тибор Селеш в книге «Хорти — отец европейского фашизма» в виде воспоминаний майора Керна описал отдельные эпизоды этого отступления. Вот что рассказывал Керн:

«2 февраля 1943 года. Повсюду валялись уничтоженные транспортные средства, боевая техника, множество трупов людей и животных. Объезд их отнимал много времени. Мы переживали ужасные вещи. Не все это выдерживали. Так, один крайне истощенный солдат, находясь в бредовом состоянии, завернул свой мундир и шинель, будто собираясь ложиться спать, крикнул: «Я пошел спать, мамочка!» — и зашагал по снежному полю. Никому не удалось его остановить.

Другой солдат, указав на один из домов, спросил:

— Это Девечер?

Бедняга, видимо, решил, что уже находится в Венгрии. Конечно, он тоже не добрался до Старого Оскола, где было место сбора. Оставшаяся часть пути потребовала сверхчеловеческих усилий.

Когда же мы наконец добрели до Старого Оскола, нас остановил немецкий жандарм и приказал следовать в город Тим. Гитлеровец повернул нашу колонну на север, не позволив ей даже войти в город.

4 февраля 1943 года. Утром мы узнали, что русские атаковали немецкую колонну. Гитлеровцы страшно нервничали и долго не разрешали нам подойти к дороге. Когда нам наконец удалось до нее добраться, они заставили нас сойти с нее. Все бежали, как крысы с тонущего корабля. Шагая по трупам других, каждый пытался спасти собственную шкуру...»

Из группы майора Керна, насчитывавшей 22 января 1600 человек, прибыло в феврале в город Сумы только 130 человек. Остальные отстали по дороге, замерзли или попали в плен...

Так отступали хортистские солдаты, и так к ним относились гитлеровцы. Не трудно себе представить, как в этой обстановке они относились к политзаключенным, евреям и другим рабочим из трудовых рот. Судьба многих из них оказалась трагичной.

Рабочие в еврейских ротах были похожи на скелеты. Этих людей лишали всего самого необходимого. Рабочие одной из таких рот, проявив исключительное мужество, вопреки всему не падали духом. Тогда всех их объявили тифозными, загнали в дом и подожгли его.

В создавшейся обстановке югославам из рабочих рот стало ясно, что спасти их может только побег, переход на сторону советских войск. Но это не так просто было сделать. Они постоянно ощущали у себя за спиной холод штыков. Их жизнь ничего не стоила. Любого из них в каждую минуту мог прикончить охранник или кто-либо другой.

Когда же началось январское наступление Красной Армии, рабочие поняли, что для них пробил долгожданный час. Рискуя жизнью, многие политзаключенные сумели спрятаться в деревнях и дождаться прихода советских войск.

Отступление было тяжелым испытанием для хортистской армии. Вместе с солдатами все невзгоды переносили оставшиеся в живых политзаключенные и ремесленники. Стояли лютые морозы. Иногда столбик термометра опускался ниже 40 градусов.

Больные и обмороженные рабочие едва держались на ногах, но старались не отставать, ибо это грозило верной смертью. В них теплилась надежда с помощью местного населения связаться с партизанами или получить убежище и дождаться советских частей. Больные шли вместе со всеми. Для них не нашлось мест в полевых госпиталях.

Северная колонна отступавших венгерских войск двигалась к Чернигову, а южная — к Киеву. Там хортисты наконец смогли принять меры по реорганизации рабочих рот. Из их остатков были созданы новые рабочие подразделения.

В результате отступления хортистской армии югославские рабочие оказались в расположенном недалеко от Радомышля и Коростеня селе Радохоща, откуда вскоре многие из них в одиночку и группами бежали к партизанам.

Несмотря на грозившую опасность, советские люди охотно помогали югославским рабочим устанавливать контакты с партизанским командованием, участвовали в подготовке их побегов. Позже наши товарищи были просто поражены, узнав о тех тесных связях, которые существовали между населением и партизанами. Крестьяне, рабочие, служащие и даже дети не только симпатизировали партизанам, но и активно помогали им. Так, советские люди организовали побег Павла Николича и Ференца Ковача. Инициатором этого побега был Павло Николич.

Сначала несколько слов о нем самом. В тюрьме «Чилаг» города Суботица среди многих осужденных коммунистов, комсомольцев и других патриотов оказался и молодой Николич, секретарь комсомольской организации IV района в Бечее. Он, как и большинство осужденных из этого города, попал в 453-ю специальную рабочую роту, которая в конце 1942 года была направлена на Восточный фронт. Во время январского наступления Красной Армии под Воронежем в 1943 году эта рота использовалась для подвозки артиллерийских боеприпасов на передовую и очень сильно пострадала.

Николичу повезло. Он недолго находился на переднем крае, так как столяр Небойша Чиплич, делавший для хортистов сани, с разрешения охранников взял его в помощники.

Когда началось отступление, Павло Николич и еще несколько рабочих из Бечея, двигаясь на переформирование из Острогожска в село Радохоща, попытались установить связь с партизанами, но безуспешно. Прибыв на место, они продолжали эту работу. Николич действовал решительнее других. Так он познакомился с учителем Иваном Стижуком, но тот сделал вид, будто ничего не знает о партизанах. Тогда Николич, договорившись со своим другом Ференцем Ковачем, решает вместе с ним идти в лес и там попытать счастья. Однако они ни с кем не встретились, и им пришлось вернуться.

Наконец Павло Николич познакомился с молодой женщиной по имени Надя, которая согласилась помочь ему. Как потом он узнал, Надя была женой советского летчика.