Богдан Сушинский - Стоять в огне

— Нет, — покачал головой Мазовецкий. — Теперь они уже далеко. Нужно идти дальше. Нужно искать.

— Ну а лагерь что, так и оставим заминированным? — удивился Крамарчук.

— Придется пока что оставить. Мины могут быть не только в землянках, но и возле них. А разминировать не сумеем, в группе ни одного сапера. Можно, конечно, забросать гранатами. Но они нам еще понадобятся.

— Разминировать Беркут заставит самих «рыцарей», — добавил Литвак. — Он заставит, вспомните мои слова.

В тот день партизаны еще часа три бродили по лесу, осматривая все овраги и заросли. Однако ни лагеря, ни даже следов пребывания немецкого отряда больше не обнаружили. Мазовецкий допускал, что гитлеровцы сменили базу сразу же, как только выяснили, что исчез один из полицаев. Но не исключал и того, что «рыцари» могли вернуться обратно в крепость. По приказу. И тогда поиски их — пустая трата времени.

Когда, вернувшись в отряд, Владислав поделился этим предположением с Беркутом, тот лишь скептически улыбнулся.

— Будем искать, поручик, будем искать. Лагерь должен находиться где-то неподалеку от Заречного. Пошли туда двоих ребят, пусть поговорят с людьми. Кто-нибудь из заречан наверняка знает или догадывается, в какой чащобе могут базироваться эти новоявленные партизаны.

Через несколько дней после того, как фашисты провели свою акцию в Заречном, в лагерь Беркута прибыли командир отряда «Чапаевец» Петр Иванюк и командир «Мстителя» Леонид Роднин. С ними был и Отаманчук. Для Беркута их посещение оказалось полной неожиданностью. Иванюк — плотный, двухметрового роста, первым протиснулся в слишком низкие для него двери землянки и, еще не отдышавшись и даже не поздоровавшись, сурово спросил:

— Беркут, на прошлой неделе твои парни были в Заречном?

Громов только что проснулся. Увидев гостей, он приподнялся на локте и приветливо поздоровался со всеми.

— На протяжении двух последних недель ни один из моих бойцов в этом селе не был, — спокойно ответил он. — Пожалуйста, присаживайтесь к столу. Жаль, нечем угостить.

— У нас имеются другие сведения, — возразил Роднин, садясь за стол. Это был худощавый, среднего роста мужчина лет сорока пяти. Он и сейчас носил военную форму. Офицерская выправка чувствовалась даже в том, как Роднин сидел за столом — словно на генеральском совете. — …О том, что ваши люди, товарищ Беркут, были в этом селе и натворили там такое… За что их следует судить партизанским трибуналом.

— Ну, за трибуналом дело не станет, — с серьезным видом проговорил Беркут, подсаживаясь к столу. — Тем более что он уже здесь. В полном составе. — Отаманчук, на которого Андрей выразительно посмотрел при этом, лишь пожал плечами. По этому жесту Беркут понял, что начальник разведки «Чапаевца» не разделяет мнения командиров, а следовательно, остается его союзником. — Но на всякий случай подтверждаю еще раз: на прошлой неделе ни один из моих бойцов в этом селе не побывал. Поэтому сначала расскажите мне, что там произошло, а тогда уж поговорим.

— Давай ты, Петр Степанович, — нервно передернул плечами Роднин. Эта его нервозность никак не вязалась с отменной офицерской выправкой. Должно быть, неумение сдерживать себя было не лучшей командирской чертой этого человека. — У меня здоровья не хватает пересказывать все, что там произошло.

— Я так я. У меня нервы крепкие.

Когда Иванюк в общих чертах изложил все то, что ему сообщили партизаны, ходившие в Заречное за продуктами, Беркут обхватил голову руками и надолго задумался.

— Так все-таки, это твои люди так славно поработали? — первым нарушил молчание Роднин.

— Если бы мои — все было бы значительно проще… — поднял голову Беркут. — Отаманчук докладывал вам о расследовании, которое мы провели относительно агентов Штубера? — обратился он к Иванюку.

— Докладывал. За то, что разоблачили эту сволочь, — искренняя благодарность вам от обоих отрядов. Кстати, позавчера мы объединились. Теперь это партизанское соединение. Вот командир, — кивнул на Роднина. — Я — заместитель.

— Если о Сове и Звонаре вы уже все знаете, тогда легче будет разобраться и с провокацией в Заречном. Фашисты создали специальную группу — а может быть, и не одну, — которая должна действовать в лесах, выдавая себя за партизанскую. Причем действовать такими методами, чтобы очернить саму идею партизанского движения. Это не столько военная, сколько политическая провокация. И первый удар, как вы уже поняли, фашисты нанесли моему отряду. Если в ближайшее время мы не сумеем уничтожить эту подсадную группу, то вскоре и другие села познают зверства агентов, которые будут выдавать себя уже за партизан из «Чапаевца» или «Мстителя».

— То же самое и я говорю, — поддержал его Отаманчук. — Штубер обязательно организует еще несколько таких операций и попытается заслать к нам в отряды новых агентов. А затем нашлет на нас большую карательную экспедицию.

Несколько минут Иванюк и Роднин угрюмо молчали. Постепенно молчание затягивалось и становилось все более тягостным.

— Значит, утверждаешь, что ни один партизан из твоей группы в Заречном не был? — наконец отважился Иванюк. На слова Отаманчука он не реагировал, из чего Беркут заключил, что, прежде чем идти сюда, они уже успели поцапаться. Не исключено, что Отаманчук вообще был против этого посещения.

— Думаю, что сейчас нам нужно говорить о другом, — заметил Беркут. — Вы сказали, что «Мститель» и «Чапаевец» объединились?

— В общем-то мы продолжаем базироваться двумя лагерями. Но все важные вопросы решаем на командирском совете. Вместе с комиссарами.

— А почему окончательно не объединились?

— Хотим сделать это осенью. Когда нужно будет уходить подальше в леса, — терпеливо объяснил Роднин. — Там можно маневрировать и большим соединением. Да и выжить вместе будет легче. Что, тоже решил присоединиться?

— Об этом я и хотел поговорить. Думаю, есть смысл объединить нашу группу с разведывательными взводами Отаманчука и создать активную разведывательно-диверсионную роту, которая бы действовала по особо важным заданиям объединенного командования. Определенный опыт у нас уже имеется. Это и будет первым шагом к общему объединению. Рано или поздно фашисты бросят против нас большие силы, при этом попытаются разбомбить нас авиацией в оголенном осеннем лесу, истребить ударами с земли и воздуха. Во время таких операций ни один из наших отрядов самостоятельно выстоять не сможет.

— Дельно, дельно, — согласился Иванюк.

— Я тоже думал над этим, — снова заговорил Отаманчук. — Хоть сегодня готов присоединиться к группе Беркута. Все разведданные немедленно будем направлять в штаб объединенного отряда. А, чтобы было удобнее, со временем перебазируемся поближе к отрядам.