Борис Соколов - Красная Армия против войск СС

17 февраля, после освобождения Харькова, И. В. Сталин лично передал по телефону Н. Ф. Ватутину, что представленный им новый план фронтовой операции утвержден. Но Верховный просил учесть его замечания о задачах 6-й армии, сделанные еще при переговорах об операции «Скачок». Речь шла о том, чтобы эта армия заняла Синельниково, а потом Запорожье и не дала войскам противника возможности отойти на западный берег Днепра через Днепропетровск и Запорожье. «Других задач, вроде выдвижения на Кременчуг, пока не давать шестой армии». Таким образом, и Ставка, и Генеральный штаб допускали ту же ошибку, что и командующие Юго-Западным и Воронежским фронтами: не ожидали наступательных операций врага, считая его здесь разбитым. Ставка не только согласилась с предложениями командующих по развитию дальнейшего наступления, но в своих директивах даже расширила планы фронтов. При этом Ставка никаких мероприятий по усилению их войск не предпринимала. В результате Юго-Западный фронт продолжал с боями продвигаться в западном и юго-западном направлениях, с каждым днем увеличивая ширину фронта наступления, к началу контрнаступления врага достигшую уже более 400 км. К тому же наши войска в результате непрерывных и длительных наступательных боев несли большие потери в живой силе и технике и из-за чрезмерной удаленности от баз снабжения испытывали острый недостаток в боеприпасах».

Манштейн так прокомментировал аргумент фюрера против отступления: «Гитлер все время подчеркивал, что если упорно драться за каждый клочок земли и заставить противника продвигаться ценой тяжелых потерь, то когда-нибудь наступательная сила даже Советской Армии иссякнет. Противник уже два с половиной месяца беспрерывно наступал. У него очень большие потери, его наступательный порыв скоро будет исчерпан. Да и трудности снабжения при увеличивающихся расстояниях от исходных пунктов, видимо, остановят намечаемый им глубокий обходный маневр. Несомненно, во всем этом было много правды. Бесспорно, противник, по крайней мере, при своем наступлении на удерживаемые немецкими войсками участки понес большие потери, которые сильно уменьшили его ударную силу. Тем легче достались ему победы на тех участках фронта, где немецкие войска не оказывали ему упорного сопротивления. Верно также, что боеспособность советских войск, прежде всего пехоты, значительно уменьшилась вследствие понесенных потерь. С другой стороны, ввиду многократного превосходства противника мы вообще не сможем удержаться. И если вражеские дивизии вследствие потерь частично утрачивали свою боеспособность, то на их место вставали новые дивизии. Верно также и то, что по мере увеличения района операций Советской Армии у нее возникало больше трудностей с организацией снабжения. Все же расстояния от конечных железнодорожных пунктов противника до побережья Азовского моря или до нижнего Днепра не были такими большими, чтобы они смогли в век автомашин сорвать проведение столь опасной для нас операции по отсечению южного фланга германской армии…

В отношении оперативной обстановки Гитлер, собственно, выразил только мнение, что танковый корпус СС мог бы устранить серьезную опасность для фронта на среднем Донце ударом из района Харькова на юго-восток на Изюм. Предпосылкой для этого должно служить, однако, то, чтобы еще до прибытия лейбштандарта дивизия «Райх» могла бы покончить с противником у Волчанска (третья дивизия, «Тотенкопф», могла прибыть только позже). Его надежда на ударную силу этого вновь сформированного танкового корпуса СС была, по-видимому, безгранична. В остальном его соображения показали, что он еще не понимает или не хочет понимать грозящих в будущем опасностей, а именно, опасностей, связанных с появлением на новом поле боя сталинградских соединений противника».

По утверждению Манштейна, переброска 4-й танковой армии из-под Ростова на западный фланг группы армий «Дон» должна была занять около двух недель. Ее отступление за Дон началось 7 февраля, когда советские войска уже взяли Батайск на южном берегу реки.

Манштейн скептически относился к возможности того, что корпус СС сможет нанести контрудар, который остановит наступление противника: «Мы узнали, что дивизия СС «Райх», которая должна была отбросить противника у Волчанска, чтобы затем продвигаться на юго-восток в направлении на Изюм, не разбила противника. Более того, она сама отошла за Донец. Было ясно, что при таких условиях ничего не выйдет из намеченного Гитлером удара танкового корпуса СС, из состава которого имелась пока только дивизия «Райх», с целью облегчить положение на нашем западном фланге.

9 февраля противник овладел севернее Харькова Белгородом и Курском. Он наступал из дуги Донца у Изюма на запад. Практически в бреши между Днепром и правым флангом группы «Центр», начинавшимся значительно севернее Курска, действовала только группа Ланца, наступление которой на Харьков было уже сомнительно, и западнее Курска — сильно потрепанная 2-я армия группы армий «Б».

Так как эта обстановка давала противнику возможность осуществить глубокий обходный маневр через Днепр выше Днепропетровска, то было ясно, что наша группа армий не сможет долго обеспечивать собственными силами, несмотря на переброску 4-й танковой армии на западный фланг, безопасность своих тыловых коммуникаций. Надо было предпринять какие-то кардинальные меры. В телеграмме на имя генерала Цейтцлера я требовал поэтому сосредоточения новой армии силой не менее 5–6 дивизий в течение двух недель в районе севернее Днепропетровска, а также сосредоточения еще одной армии за фронтом 2-й армии, то есть в районе западнее Курска для нанесения удара на юг. Для этого было необходимо коренное улучшение службы подвоза. Частичное прибытие отдельных дивизий медленными темпами, как это было до сих пор, не соответствовало требованиям обстановки».

Цейтцлер пообещал Манштейну 6 дивизий из состава групп армий «Север» и «Центр». Тем временем 1-й танковой армии, сражавшейся у Донца, грозил двусторонний охват. Ее дивизии безуспешно пытались овладеть Краматорском. Тем временем советские танки прорвались через считавшуюся немцами танконепроходимой местность западнее реки Кривой Торец до деревни Гришино и перерезали главную коммуникацию группы армий «Дон» Днепропетровск — Красноармейское. Манштейн по этому поводу философски заметил: «Этот эпизод еще раз показал, что западные понятия о непроходимости местности для русских имеют лишь очень ограниченное значение. Широкие гусеницы их танков значительно облегчали преодоление препятствий, которыми являлись для наших танков грязь или глубокий снег». Положение осложнялось тем, что 17-ю танковую дивизию пришлось бросить на борьбу с советским кавкорпусом (7-м гвардейским кавалерийским корпусом. — Б. С.), захватившим важную станцию Дебальцово в тылу рубежа, куда должна была отступать группа Холлидта. Этой группе тем не менее 17 февраля удалось отступить за Миус и занять там оборону. Прорыв же у Гришина удалось локализовать с помощью подошедшей танковой дивизии СС «Викинг».