Игорь Никулин - Добро Пожаловать В Ад

Руслана подмывало расшвырять прожектора, пинками разогнать назойливых, лишенных элементарного сострадания репортеров, разбить вдребезги видеокамеры. Но он стоял и не шевелился, и, как эти камеры, неотрывно смотрел на закрывшегося ладонями танкиста.

— Можете вы как-то прокомментировать утверждение командующего войсками Московского военного округа? Генерал уверяет, что никто из его подчиненных в Чечне не воюет, а если среди пленных и есть бывшие военнослужащие его частей, которые после физического воздействия могли назвать себя солдатами срочной службы, так за дальнейшую судьбу вчерашних солдат армия ответственности не несет.

— Что?! — на лице танкиста вновь появилась болезненная гримаса. Теперь не камера, он нацелился в объектив, еле сдерживаясь от душившей ярости. — Я не солдат-срочник, а офицер элитной танковой дивизии, капитан Григорьев Сергей Васильевич, тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения, военнослужащий войсковой части № 43 162. Со мной еще несколько офицеров, служивших в Солнечногорске. Учитывая, что командование отрекается от нас, мы предупреждены: если до 10 часов 29 ноября Москва нас не признает своими, в 12.00 того же дня нас расстреляют как наемников, по законам военного времени.

— А если генералы признают их, это будет прямым признанием вмешательства российской армии в чеченский конфликт! — заявил автоматчик. — Чего ваш президент никогда не позволит.

— Мне уже все равно, — устало проговорил танкист. — Обидно за погибших ребят. Вы и их назовете призраками, господа?..

Пасмурным днем 1 декабря Умар принес домой «Комсомольскую правду», подаренную приезжим журналистом, и бросил ее на стол перед отцом, припечатав ладонью.

— Нате, читайте!

Усевшись с краю, выложил фланелевую тряпочку, банку с оружейным маслом и принялся разбирать автомат.

Напялив на нос перемотанные изолентой очки, старый Шамиль по слогам прочитал:

— К уча-стни-кам воо-руженно-го конфлик-та в Чеченской рес-публике…

— Ультиматум! — пробурчал Умар, надраивая шомполом ствол. — Бить, значит, будут.

Зная, что отец не больно силен в грамоте, Руслан отобрал газету и отыскал нужный текст.

— На древней кавказской земле, неотъемлемой части нашего Отечества, льется кровь. Несмотря на все усилия Федеральных органов государственной власти, авторитетных на Северном Кавказе старейшие, лидеров живущих здесь народов, призывы российской и мировой общественности остановить конфликт в Чечне не удалось. Ширится масштаб, увеличивается ожесточенность вооруженных столкновений. Противоборствующие стороны привлекают к участию в боевых действиях наемников, в том числе из зарубежных государств…

— Да ну! — округлив глаза, не сдержал смешка Умар. — Ни одного негритоса не видел…

Поймав на себе негодующий взгляд брата, он умолк, шаркая тряпочкой механизм.

— … По вине безответственных политиков, ради их корыстных интересов, неутоленных амбиций гибнут ни в чем не повинные люди…

— Смотрите, как Борис самокритично…А?

— …Множится число сирот. Попираются конституционные права и свободы граждан. Тысячи обездоленных…

— Кончай!

Умар со щелчком загнал на место ствольную коробку, дернул затвор и спустил курок.

— Читай вот здесь! — и ткнул пальцем абзацем ниже.

— … Выражая волю нашего многонационального народа и в соответствии с полномочиями, данными мне Конституцией Российской Федерации, статьей № 7 закона «О Чрезвычайном положении», обращаюсь ко всем участникам вооруженного противоборства в Чеченской республике с предупреждением и требованием в течение сорока восьми часов, считая с момента моего обращения, прекратить огонь, сложить оружие, распустить все вооруженные формирования, освободить всех заключенных и насильственно удерживаемых лиц.

— А в противном случае?.. — Умар сложил руки на скатерть.

— Если в течение установленного срока это требование не будет выполнено, на территории Чеченской республики будет введено Чрезвычайное положение и использованы все имеющиеся в распоряжении государства силы и средства для прекращения кровопролития.

Закончив чтение, Руслан сложил и убрал газету.

— Сорок восемь часов… — задумавшись, произнес он.

— Да, братишка! И время уже пошло! Газета за вчерашнее число. А теперь подумай головой, к чему дело идет. Скоро будет война, и поверь мне, она также реальна, как и эта газетка!.. Но то будет не просто война, будет борьба за нашу независимость. Не прячь голову в песок, оглянись по сторонам. Конфедерация по всему Кавказу открыла пункты приема добровольцев. Открыто! Легально! А если мы и в правду в составе России, почему власти закрывают на это глаза? Да потому, что Власти нет, Россия слаба, ее поставили на колени. Чем не время снять вековое ярмо?!

— Вот ты как заговорил? — покачал головой Руслан. — Как по писанному шпаришь! Что ж ты раньше ярма не замечал, когда в пионерские лагеря бесплатно разъезжал, когда отец зарабатывал столько, что ни в чем нам не отказывал? Или жил ты, как индеец в резервации, за колючей проволокой, и в школу ходил под конвоем?

___________

Конфедерация — Конфедерация Народов Кавказа, занимающаяся в 1994 г. открытой вербовкой добровольцев для ведения боевых действий в Чечне.

— А правду мы знали?! О депортации, о Казахстане? А прадеды наши за что воевали с Ермоловым? Ты просто прячешься за красивыми словами, а на деле не хочешь защитить свою республику!.. Землю, мать!..

— Землю?! — вскричал Руслан, срываясь со стула.

Они стояли с пеной у рта, два брата, готовые вцепиться друг другу в глотку, доказывая собственную правоту.

— Землю? — снова выкрикнул Руслан в лицо старшему брату. — Мать?! Их — согласен! Но не твоего Дудаева с шайкой прихлебателей! Ты вспомни, что еще недавно о нем люди говорили. Вспомни! Голову даю на отсечение, что еще пару месяцев, и началась бы действительно гражданская война. Потому как мне твой Джохар — по барабану, а тебе — дороже отца! И таких, как мы, много. Вот и сошлись бы…

Теперь Умара колотило от бешенства. Сжимая кулаки, он надвинулся на Руслана.

— Трус! Ты не видишь очевидных вещей! Бесланский аэропорт для гражданских рейсов закрыли. Военные самолеты принимает. А в Моздоке? Люди говорят, территорию порта колючкой обнесли, кругом палатки, часовые… Ты знаешь, что у дворца ополченцы в очереди за оружием выстраиваются? Женщины рвутся воевать, из них спецбатальон формируют!..

Перепалка дошла до того пика, за которым словесные аргументы кончаются, и в ход идут кулаки. А драться с братом Руслан не хотел.

— Пусть каждый остается при своем мнении! — хлопнув дверью, он ушел в другую комнату.