Игорь Никулин - Добро Пожаловать В Ад

Но это пока цветочки. Ягодки будут потом, когда начнут применять вакуумные бомбы. Тогда не спасут и глубокие подвалы…

В который раз он жалел о сделанном, непродуманном до конца шаге. Не сюда надо было, а вместе с беженцами идти к войскам. Он журналист, каких в Грозном немало. После проверки все равно отпустили бы… Теперь близок локоть, да не укусишь. Военные ожесточены потерями, для них засевшие во Дворце — враги, которых надо уничтожать. Даже выйди он с белым платком.

А отснять он успел немало. Он общался с украинцами, членами радикальной организации УНА — УНСО. Плели, конечно, с три короба, рассказывая о причинах, приведших в Чечню. Деньги, доллары — вот, что их влекло.

За все рано или поздно приходится расплачиваться. Теперь у них карманы пухнут от зеленых банкнот, а воспользоваться ими вряд ли придется. По крайней мере, не всем. И они это понимают.

— Я Микола, — подбоченясь, сидел на двухъярусной койке перед объективом симпатичный парень лет двадцати трех, с зеленой повязкой, опоясавшей вихры. — Родился в Львове, сейчас живу во Владивостоке… — и сразу поправился. — Жил…

Они не питают никаких иллюзий на будущее. Будущего у них нет…

Кроме наемников дворец защищают гвардейцы, поклявшиеся на Коране умереть, но не сдать его. Они и умирают, одно из дальних помещений подвала, служащее мертвецкой, забито трупами. Туда же стаскивают перешедших в мир иной раненых, представившихся в лазарете. Раненые поступают после каждой атаки.

В отдельной комнате содержат пленных. Хотят они того или нет, снаряжают патронами пустые магазины. Патронами, которыми боевики будут стрелять в их сослуживцев. За отказ, пуля сразу. Или распятье на окне, да стрелок позади, укрывающийся за тобой от пуль.

У этих ребят будущее тоже весьма туманно.

«Господи, как глупо!.. Кому все это нужно? Сумасшествие! Мы все сошли с ума…».

Подумав так, он вспомнил картину, запечатленную на видеопленке. Дорога в Грозный, клубы черного дыма, развалины построек вдали и плакат на обочине. Лист ватмана с надписью, начертанной школьными перьями: «Добро пожаловать в ад».

Плакат тот приглашал и его.

«Что же, Виктор Николаевич Якушев. Вот ты и в аду. В земном аду».

— Вы так уверены в результате, капитан?..

Капитан Плотников и вытянувшийся в ниточку лейтенант Черемушкин стояли перед столом, устеленным масштабной картой Грозного. С карандашом в руке, сидя за этим столом, задумчиво изучал карту полковник в камуфлированной форме с идеально белым подшитым подворотничком.

— Что вы молчите? — поднял на Плотникова внимательные глаза.

— Уверен.

Полковник бросил карандаш на карту.

— Уверен он… По подсчетам разведки в здании не меньше полусотни дудаевцев. Вы собираетесь силами разведвзвода выбить их оттуда?..

— Со мной пойдут только опытные бойцы. Большого количества людей там не потребуется, иначе перестреляем друг друга… Вот лейтенант просит, чтобы его включили в группу.

— Так точно, — отчеканил Черемушкин. — Товарищ полковник, мой батальон имеет ту же задачу, что и ваши десантники. Они так же ходят в атаки, они так же гибнут на площади. И потом, мои бойцы обнаружили этот ход… Я считаю, было бы несправедливо запретить нам участвовать в операции.

Грузно поднявшись, полковник вышел из-за стола.

— Спелись? — улыбнулся он одними глазами, подойдя к Плотникову.

— Никак нет, — ответил тот. — Я присоединяюсь к просьбе лейтенанта. К тому же, вылазку мы делали сообща.

— В этом есть здравый смысл. Вы поднимаете переполох, боевики вынуждены переключиться на вас, а в это время основные силы совершают бросок…

— Нас оттуда не ждут. Сыграет фактор внезапности.

— Стратеги, — пошевелив плечами, полковник вновь подошел к карте. — Вы должны отдавать отчет, что я не имею право полагаться только на рисковые рейды. На час ночи замечен массированный огневой налет на дворец, который даст начало общей атаке. Исходя из этого, вы должны действовать до обозначенного времени. И знайте: если до 00.50 от вас не поступит сигнала — двух зеленых ракет, я отдам приказ на штурм.

Потрясенный гибелью Кошкина, Турбин держался от всех в стороне. Он ушел в пустую, некогда детскую, комнату, швырнул на пол подушку и, повалясь на нее, не хотел никого видеть и слышать.

Воспоминания нахлынули на него, и помимо воли Турбин мысленно перенесся в детство, в четвертый, если не изменяет память, класс.

… Он проболел тогда гриппом недели две. Температуру едва сбили антибиотиками, врач настаивала еще минимум на трех днях постельного режима. Но начались четвертные контрольные, и мать, скрипя сердцем, отпустила его в школу.

Вторым уроком была физкультура. Юра никогда и раньше не слыл спортсменом, едва тянул на четверки, но в то утро, подходя к перекладине, чувствовал, что не подтянется и раза. Он мог сослаться на болезнь и уйти на скамейку, наблюдать оттуда за одноклассниками. Но в классе презирали хиляков, смешками изводили до уровня изгоев. Собравшись с духом, он запрыгнул на турник.

Его сил хватило на два жима. Повиснув червяком, он дрыгал ногами в воздухе, силясь еще подтянуться, потом под дружный смех спрыгнул на матрасы. Обидной была не двойка в журнале. На перемене к нему подвалил Витька Васильев и принародно обозвал сморчком.

Витьку в классе боялись. Он был развит не по годам, и нагл, как два танка. А оттого считал вправе насмехаться над всяким, кто по его мнению был того достоин, без опасения заработать в ответ.

— Дохляк ты! — презрительно хохотнул он, окруженный дружками. — Ты всех нас опозорил перед девчонками. Может ты и в самом деле девка? А? Не Юрка, а Юлька? Во!.. Теперь ты Юлькой будешь.

Драться Юра не любил, да и чем закончится стычка, было ясно сразу. Из драк Витька выходил победителем, а те, кто решался сойтись с ним один на один, еще долго ходили с синяками.

— Юлька! — пользуясь безнаказанностью, заулыбался тот. — Давай мы тебе косички заплетем.

Кошкин подлетел к нему, пихнул в плечо так, что Витька отлетел к стене. Заступничества Юра не ждал, но уроком раньше дал Кошкину добросовестно сдуть контрольную по математике, и это обстоятельство не дало Володьке права отмолчаться в стороне.

— Не лезь к нему.

— А ты что, заступник? — ощетинился Васильев. — Без тебя разберемся.

Перепалка привела к тому, что сопровождаемые болельщиками, они отправились в туалет сводить счеты.

Драка запомнилась многим, ибо она доказала, что на силу всегда отыщется другая сила. Витька залепил Кошкину в глаз, но того это не смутило, и ответная серия ударов, пришедшаяся по Витькиной физиономии, закончилась обильным кровотечением из разбитого носа. Испугавшись вида крови Васильев вдруг заныл.