Михель Гавен - Валькирия рейха

– Я буду помнить его всю жизнь, – произнесла Вера, когда Эрих отвозил ее обратно на аэродром, – я не смогу полюбить никого другого.

– Вы мне напишете? – спросил Эрих.

– Я не уверена, что мне позволят это, – ответила она грустно. Вера прекрасно представляла себе, что ее ожидает на родине. Она не написала, и Эрих больше не имел от нее никаких известий. Через друзей в разведке он попросил найти своего старого товарища Щеколдина, чтобы ему передали его просьбу – узнать о Вере, что с ней, жива ли? Щеколдин понимал, что, вступая в контакт с немецкими разведчиками, смертельно рискует. Но все же сделал все, о чем его просили. Надо верить и жить, ради жизни Веры профессор совершил невозможное, сделав тяжелое для себя дело – снова связался с Лубянкой. Вскоре Эрих получил сообщение, что сразу после возвращения в Москву Веру арестовали. Ее обвинили в шпионаже. Долго допрашивали. От сильных побоев ее парализовало в тюрьме. Она лежала в тюремной больнице. Поняв, что проку от нее больше нет, чекисты бросили ее. Щеколдин разыскал Веру и увез ее в Крым. В очередной свой приезд в Париж он сообщил Эриху, что Вера поправляется, начала ходить. И вообще она, славная, добрая, симпатичная женщина…

В середине 1970-х годов выпускник летной академии лейтенант Андрис Хартман начал свою службу в эскадрилье «Рихтгофен». Спустя несколько лет, получив повышение в звании, он возглавил «Рихтгофен» и был первый раз награжден.

«Интересно, на кого он больше похож, – гадала тетушка Эльза, разглядывая присланную по торжественному случаю фотографию племянника, – такой энергичный, с явной иронией во взоре. Мне кажется, он все-таки в маму. Как вы думаете, Зизи? – она показала фотографию горничной.

– В маму? – Хелене только усмехнулась на ее предположение. – Ты, Эльза, не знаешь, каким командиром был во время войны Эрих Хартман. Ты слышала только о его достижениях, о сбитых самолетах. А вот о его проказах, – она взглянула на Эриха, – не хмурьтесь, не хмурьтесь, генерал, от его проказ головная боль была у меня да у генерала фон Грайма. Впрочем, что греха таить, и до рейхсмаршала кое-что доходило. Что же до моего сына, – она пожала плечами, – но ведь не зря же он Андрис. Его отец с Лауфенбергом были одного поля ягоды. Так что ничего удивительного, что он в очередной раз получил выговор или что там?

– Его наградили, Хелене, – рассмеялась Эльза, – его наградили высшим орденом. За храбрость и отвагу.

Авторизованный перевод с немецкого

Виктории Дьяковой .

Санкт-Петербург, июнь 2008 года