Юрий Костин - Немец

Через мрачные коридоры, увешанные красно-белыми полотнищами с изображением свастики, сбивая новые замки на старинных дубовых дверях, разведчики добрались до подвалов и не обнаружили там охраны, если не считать двух эсэсовцев, которых быстро убили. Появившиеся через час саперы нашли обрывки проводов и две аккумуляторные батареи. Подвалы заминированы не были. Вдруг, словно из-под земли, появился пожилой гауптман. Скворцов наставил на него пистолет. Тот, как ребенок, закрыл лицо руками. Лейтенант приказал отвести немца в штаб дивизии.

Приходько и еще два бойца из отряда Скворцова с интересом разглядывали продолговатые ящики, маркированные непонятными знаками и цифрами.

Так весной 1945 года в руки солдат Красной Армии попал архив общества «Аненэрбе», которое за свою деятельность, благодаря, как сказали бы сейчас, агрессивному «лоббированию» со стороны второго человека в фашистской Германии — Генриха Гиммлера — умудрилось освоить миллиарды рейхсмарок. На цели, понятные далеко не всем.

Возможно, архив изучали в Москве. А, может, и нет. Известно, что найденное разведчиками погрузили в эшелон, причем, еле-еле хватило двадцати вагонов, и отправили в столицу СССР. В одном из ящиков ехали папки с закрытыми проектами, другими словами, с информацией о пропавших оперативных миссиях «Аненэрбе», среди которых значилась загадочным образом исчезнувшая экспедиция Карла Целлера.

В 90-х годах XX века российской власти кто-то напомнил, что в Особом архиве СССР, возможно, хранятся уникальнейшие документы чрезвычайной важности. По личному указанию президента страны в архив направили несколько сотрудников спецслужб… предпенсионного возраста — разбираться. Но только в 2003 году работу с документами таинственного института рейха поручили профессионалам, действительно заинтересованным в результате.

Подполковник Управления координации оперативной информации, созданного при одном из департаментов российской внешней разведки, Карен Федорович Погоний интересовался историей «Аненэрбе» еще со времен учебы в школе КГБ.

Его тягу к таинственному приметили и решили использовать в «мирных целях». Руководствуясь сталинским принципом «кадры решают все», советские спецслужбы научились оборачивать на пользу делу даже хобби своих действующих и будущих сотрудников.

К 2000 году полковник Погоний, больше, чем кто-либо другой, знал об истории специсследований нацистов. Его интересовали не столько изуверские опыты над заключенными концлагерей, сколько организованные в целях их оправдания псевдонаучные изыскания, палеофантастика и эзотерика — то, чем в «Аненэрбе» начали заниматься еще до второй мировой войны.

Он обладал информацией о том, в каких странах осели бывшие сотрудники «Аненэрбе», сохранили они или нет интерес к разного рода загадкам, а также об их участии в тайных обществах, унаследовавших идеологию нацистов.

Став «выездным», Карен Погоний посетил легендарные места в Европе, с которыми, так или иначе, была связана деятельность «Аненэрбе», и, главным образом, Отдела раскопок — мощной структуры внутри института.

Разумеется, он побывал в замке Монсегюр в Пиренеях, где, как считал Отто Ран, «черный археолог» Гиммлера, катары прятали Святой Грааль. Был он и в Германии, в городе Майнц, на месте, где располагался древнеримский каменный карьер, который в 1938 году гитлеровские ученые окрестили «Троном Кримхильды». На его территории во II–III веках нашей эры дислоцировался римский легион. Внимание историков привлекли символы и надписи на стенах карьера. Но в «Аненэрбе» каменным чудом заинтересовались потому, что там были изображены две свастики. Гиммлер дал указание ученым доказать, что карьер был культовым объектом древних германцев задолго до прихода римлян. Он хотел превратить его в место паломничества и идеологического воспитания молодых эсэсовцев.

Теперь предметом интереса Карена Федоровича стали пропавшие экспедиции «Аненэрбе», в первую очередь, те, о которых имелось упоминание в переписке рейхсфюрера СС.

Внимание полковника Погония привлекла информация об исчезнувшем отряде Карла Целлера, направленном на поиски неких сокровищ Ладожского озера, по личному указанию Гиммлера. С одной стороны, не было ничего необычного в том, что всесильный эсэсовец лично контролировал экспедицию Целлера. Вряд ли стоило искать логику во многих действиях Гиммлера, направленных на изучение оккультных вопросов, древних легенд и загадок. В поисках лишних «доказательств» превосходства нордической расы он, порой, отдавал ученым приказы трактовать обычные детские сказки как исторические факты.

Но, с другой стороны, столь частое упоминание экспедиции Целлера в дневниках, письмах и распоряжениях Гиммлера было чрезвычайно странным. К тому же, речь шла о территории Советского Союза, которая, по идее, не должна была интересовать нацистских археологов. История огромной страны не привлекала внимание искателей величайших артефактов цивилизации — откуда им взяться на этих бескрайних, покрытых лесами просторах? К тому же, здесь шла большая война, лилась кровь, и к моменту пропажи экспедиции Целлера преимущество уже не было столь однозначно на стороне армий фюрера. До исторической ли науки, когда в маршевых частях не хватает теплых рукавиц?

Однако опытный сотрудник разведки обратил внимание, что официально отправленная на поиски клада в Ладожском озере экспедиция получила последнее распоряжение рейхсфюрера, почему-то находясь в Калужской области. Причем, из текста распоряжения, копия которого была аккуратно подшита к делу, следовало, что Генрих Гиммлер знал о подлинном маршруте, так как настоятельно просил «передать полученный [вами] предмет моему представителю на летном поле у станции Барятино». Кроме того, Гиммлер явно скрывал истинные цели «проекта» от своего ближайшего окружения. Находясь в секретном контакте с Целлером, он одновременно санкционировал отправку спецгруппы СС на поиски якобы пропавшей экспедиции!

Либо это были секреты, однозначно способные совершить революционные перемены, либо Гиммлер сам до конца не верил в их значение и до поры скрывал от всех подробности дорогостоящей операции.

Проанализировав документы, Карен Погоний пришел к выводу, что Целлер отыскал то, что вызывало столь живой интерес у его патрона, но по каким-то причинам не смог до конца выполнить приказ Гиммлера.

Он занимался этой темой уже больше пяти месяцев, как вдруг в деле случился неожиданный и очень интересный поворот. Поздно вечером из департамента контрразведки в Управление регистрации архивных фондов пришел запрос на Курта Шерхорна, бывшего сотрудника института «Аненэрбе», специалиста по христианским реликвиям в Отделе раскопок. Наиболее полная информация о Шерхорне была на руках именно у Погония, потому что Курт Шерхорн значился в списке членов пропавшей экспедиции Целлера.