Игорь Болгарин - Расстрельное время

— Прощу вас, — он взял стакан чая, с хрустом пожевал сухарик. И лишь после того, как Кольцов тоже угостился чаем, Менжинский продолжил: — Впервые, еще в семнадцатом столетии, таким образом российский генерал-фельдмаршал Ласси [9] Пётр Петрович Ласси (30 октября 1678 года — 19 апреля 1751 года) — генерал-фельдмаршал российской армии (1736). Ирландец родом, с 1700 года на русской службе. В турецкой войне 1736—1737 гг. начальник отдельного корпуса. обманул крымского хана. Он неожиданно провел свои войска по Арабатской стрелке и оказался у хана в глубоких тылах. По сути, он в трое суток овладел Крымом. К сожалению, мы не можем повторить этот маневр сейчас. Подводит погода. Азовская военная флотилия, на которую рассчитывал Фрунзе [10] Михаил Васильевич Фрунзе (21 января (2 февраля) 1885 года, город Пишпек (ныне Бишкек) Семиреченской области Туркестанского края — 31 октября 1925 года, Москва) — революционер, советский государственный и военный деятель, один из наиболее успешных военачальников Красной армии во время Гражданской войны, военный теоретик. , не сможет поддержать наши войска. Азовское море по берегам уже затянулось льдом.

— Да, зима неожиданно ранняя, — согласился Кольцов. — Я ведь крымчак. В иные годы мы, мальчишки, в эту пору ещё купались в море.

— Прогнозы на ближайшее время неутешительные, — сказал Менжинский и грустно добавил: — Крым придется брать в лоб. Бои будут последние и поистине решительные. Сосредоточим все силы вдоль Крымского перешейка, от Перекопа и до Чонгара. Привлечем в союзники всех, кого только сможем. Помнится, вы вывели на меня двух махновцев.

— Да, помню. С Петром Колодубом я и прежде имел дела. Последний раз он явился парламентёром от Нестора Махно. Кажется, с предложением о переговорах.

— Всё верно. Предыстория следующая. Махно был ранен в ногу — тяжелое ранение, пуля раздробила ему ступню. И Колодуб от имени Махно просил о помощи: тот нуждался в серьезном хирургическом вмешательстве. Он находился на станции Изюм. Мы послали туда врачебную бригаду с отличным хирургом. По моим сведениям, ступню Нестору Махно спасли, буквально собрали ее по косточкам. Там, в Изюме, Махно попросил организовать встречу с представителями Красной армии для переговоров. Встретились в Старобельске. Туда же, все еще испытывая сильные боли, приехал Махно. На удивление легко с ним обо всем договорились.

— Ну и что хотел Махно? — спросил Кольцов.

Едва только Менжинский начал подробно рассказывать о Махно, Кольцов стал догадываться о сути новой «командировки» с «изюминкой», как определил ее Кириллов. Похоже, только пахло не изюминкой, а солидной горстью изюма.

Как все странно происходит в жизни! Стоило ему однажды случайно попасть в плен к Махно и также случайно уцелеть, как он уже стал считаться «специалистом по Махно». Судя по всему, ему предстояла новая встреча с Нестором Ивановичем.

Кольцов не стал прикидываться, что не догадывается, к чему ведет свою речь Менжинский, и спросил прямо, без дипломатии:

— Я так понимаю, вы ведь не зря посвящаете меня во все эти тонкости?

— Да, конечно, — нисколько не смутившись, сказал Менжинский. — Да вы пейте чай, он совсем остыл.

Кольцов, отхлебывая чай, продолжил слушать. Но теперь он пытался проникнуть не столько в текст, сколько в подтекст каждой фразы. Еще до конца разговора он пытался вникнуть в суть его будущего задания.

— Что хотел Махно? — повторил вопрос Кольцова Менжинский. — Вы-то, вероятно, знаете, в не столь давние времена он просил автономию для Гуляйпольщины.

— Была у него такая мечта, — согласился Кольцов. — Потом ему этого показалось мало, и он стал мечтать о владении Екатеринославской губернией.

— Владимир Ильич рассказывал Фрунзе, что Махно просил у него Крым. Обещал превратить его в образец процветания и свободы, — улыбнулся Менжинский. — Говорил, что создаст там анархическую республику, привлекательную для всего человечества… Удивительная вещь, все пекутся о человечестве, а у себя во дворе не могут навести порядок.

— Так в чем суть переговоров в Старобельске? — спросил Кольцов.

— Заключили соглашение. Махно со своей Повстанческой армией переходит на сторону советской власти и участвует в освобождении Крыма.

— И что взамен?

— Просит освободить из тюрем его сподвижников-анархистов. Согласились.

— И, наверное, попросил Крым? — догадался Кольцов.

— Просил.

— Пообещали?

— Пообещали подумать.

— Соглашение — это слова. Намерения. А есть ли какие-нибудь реальные результаты? — поинтересовался Кольцов.

— Буквально на следующий день после переговоров штаб Повстанческой армии разослал своим отрядам вот это распоряжение.

Менжинский положил перед Кольцовым четвертушку бумаги, которую Кольцов бегло просмотрел:

«Распоряжение ШтаАрма отрядам Володина, Про чана, Савченко, Ищенко, Самко, Чалому, Яценко. С сего дня прекратить всякие вражеские действия против советской власти, а также против каких бы то ни было советских учреждений и их работников.

Все живые и здоровые силы вольного повстанчества должны влиться в ряды Красной армии, войдя в подчинение и под командование последней.

Совет Революционных Повстанцев твердо уверен, что вольное повстанчество не пойдет по двум разным дорогам, но сплоченно последует на зов испытанных революционных вождей батьки Махно и Совета Революционных Повстанцев Украины (махновцев).

Председатель Революционной Повстанческой

Армии Украины (махновцев) батька Махно.

Командарм С. Каретников».

— Ну и что скажете? — спросил Менжинский.

— Хорошая бумага, — возвращая Вячеславу Рудольфовичу махновское распоряжение, ответил Кольцов. — Я так понимаю намерение батьки: война кончается, к гадалке не ходи. И если махновцы примут участие в последних боях, Нестор Иванович надеется, что ему простятся все прежние прегрешения. А, глядишь, большевики что-то подкинут от щедрот своих.

— Они просили внести в соглашение вопрос о Крыме отдельной строкой.

— И что же?

— Не отказали, но и не пообещали. Но едва ли не сразу же, как знак доброй волн, выпустили из тюрем всех махновцев и их руководителей — идейных анархистов. В ответ на наши доброжелательные действия Махно телеграфно излагает нам условия, при которых его армия будет совместно с нами воевать против Врангеля. Почувствовал, что его армия нам сейчас не будет лишней.

И Менжинский положил перед Кольцовым ещё одну бумагу,

— Этот меморандум больше похож на шантаж, — угрюмо констатировал он.

Кольцов склонился над бумагой. В ней говорилось:

«Революционные повстанцы входят в соглашение с командованием Красной армии, советской властью для совместной борьбы против контрреволюционной своры, и ничуть не намерены отказываться от своих идей и мировоззрений к достижению намеченной цели, как то: проявление инициативы в строительстве народного хозяйства (вольных общин) с помощью вольных экономических союзов (советов), которые без вмешательства какой-либо политической партии должны разрешать назревшие вопросы среди крестьян и рабочих.