Николай Вирта - Кольцо Луизы

Затем супруги пригласили шаферов и всех присутствовавших на церемонии к столу. Выпили шампанского. Подали чай. Гитлер пытался поднять подавленное настроение людей, с часу на час ждавших развязки.

Криво улыбался Геббельс. Борман пил за троих. Секретарши, адъютанты и гитлерюгендфюрер Аксман в молчании уничтожали деликатесы — не часто перепадало им такое угощение.

В те же минуты выстрелы из автоматов известили об окончании еще одной церемонии. Фогеляйн после приговора сидел, всеми забытый, в подвале. Вспомнил о нем Борман. Эсэсовцы вытащили Фогеляйна во двор Имперской канцелярии и расстреляли.

Так была поставлена жирная, кровавая точка на брачном торжестве.

Двадцать восьмое апреля.

Обстрел правительственного квартала стал еще более точным. Взрывались тяжелые снаряды, падали здания рядом с фюрер-бункером. Мужчины на случай прорыва русских запаслись гранатами.

В этот день Гитлер написал завещание, назначив рейхспрезидентом адмирала Деница и рейхсканцлером Геббельса.

Двадцать девятое апреля.

В четыре часа утра в фюрер-бункер вызвали Лоренца, представляющего в ставке Гитлера печать, и двух офицеров СС. Им приказали перейти фронт и вручить завещание Гитлера Деницу в Шлезвиг-Гольштейне и Шёрнеру в Чехословакии.

Затем наступила тишина.

Ровно через час ураганный огонь советской артиллерии обрушился на правительственный квартал. Снаряды взрывались в саду Имперской канцелярии и около фюрер-бункера.

Спустя некоторое время огонь переместился в направлении Фридрихштрассе — Унтер ден Линден.

Ева, Гитлер и Борман сидели в приемной и разговаривали.

Вошел Монке. Один вид коменданта заставил их прекратить беседу: Монке сообщил, что русские танки прорвались на Вильгельмштрассе и к Ангальтскому вокзалу.

— Сколько мы можем продержаться, Монке? — спросил Гитлер.

— Два-три дня, мой фюрер. Если меня обеспечат боеприпасами.

Гитлер, ничего не сказав, ушел к себе и лег. Каждые пять минут он вставал, выходил в приемную и спрашивал любого, кто попадался ему:

— Где русские?…

После полудня стало известно, что советские войска подходят к Имперской канцелярии.

Все собрались в приемной. Гитлер, делая вид, будто он вполне владеет собой, играл с щенком: Блонди перед своей смертью обрадовала фюрера шестью щенятами. Борман строчил что-то; Геббельс, поседевший за эти дни, курил сигарету за сигаретой. Фюрер не обращал внимания на нарушителя его приказа — он не курил сам и не переносил запаха табака.

Ева шушукалась с секретаршами Гитлера.

Раздался крик:

— Русские стреляют из автоматов в дверь запасного входа. Их снайперы на крышах ближних домов.

Сломя голову помчались к запасному выходу охранники-эсэсовцы.

Скоро выстрелы смолкли.

Двадцать девятое апреля.

К ночи комендант Берлина генерал Вейдлинг пришел в фюрер-бункер с докладом: русские ворвались в Тиргартен со стороны Цоо. Между Ангальтским вокзалом и Потсдамерплатц русские танки на расстоянии не более трехсот метров от правительственного квартала. На Принценштрассе, Фридрихштрассе и у Шпитальмаркта идут тяжелые бои.

Гитлер молчал. Молчали Монке и адъютант Гитлера Отто Гюнше.

Геббельс, накануне бодро уверявший по радио берлинцев в скором подходе двенадцатой армии Венка, скис.

— Господа, как вы думаете, смогу ли я поспать эту ночь спокойно или русские придут сегодня?

— Сегодня — уже завтра, — ворчливо ответил ему Гитлер: шел седьмой час утра.

В соседней комнате кто-то пел пьяным голосом. Крики и шум привлекли внимание Гитлера. Оказалось, Раттенхубер справлял день своего рождения. Пошатываясь, Раттенхубер вышел из комнаты и что-то сказал заплетающимся языком. Фюрер поздравил его. Раттенхубер все ловчился поймать и поцеловать руку рейхсканцлера.

Гитлер брезгливо отдернул ее.

Борман, Бургдорф, Кребс дремали в креслах. У каждого под рукой лежал заряженный пистолет.

День прошел в ожидании русских. Бон шли в Тиргартене и у Рейхстага.

Тридцатое апреля.

К утру бой утих.

На посту у запасного выхода бункера стоял солдат Менсгерхаузен.

Дверь открылась. Менсгерхаузен по привычке сделал «на караул». Ева Гитлер улыбнулась.

— Не надо, — сказала она. — Я не начальство. Просто вышла погулять и посмотреть в последний раз на солнце.

— Да, оно сегодня теплое, фрау Гитлер, — ответил солдат. — Что ж, пройдитесь!

Ева погуляла с полчаса и вернулась в бункер. Снова заработали пушки русских.

В полдень фюреру сообщили, что с часу на час можно ждать прорыва русских к его последнему убежищу.

Гитлер заказал обед на два часа. Приглашены: секретарши и повариха Марциалли.

Гитлер пытался вести непринужденную беседу, но это плохо удавалось ему; все знали, что будет «на десерт».

Как-то сам по себе возник разговор о смерти, о том, что ожидает человека на том свете.

Выпив кофе, Гитлер встал, попрощался со всеми, кто разделял с ним последнюю трапезу. В большой гостиной он встретил Бормана и Гюнше.

— Ну, до свидания, — сказал Гитлер, пытаясь улыбнуться. — Да, чуть не забыл! — торопливо добавил он. — Гюнше, прикажите Кемпке приготовить побольше бензина. Сжечь нас, Гюнше, сжечь дотла!

Борман и Гюнше остались в гостиной. Вскоре к ним присоединился Геббельс, плохо спавший ночью и зевавший.

Кребс, только что вернувшийся с переднего края, доложил Геббельсу:

— Господин рейхсканцлер, пятьдесят шестой танковый корпус Вейдлинга, фольксштурм и разрозненные отряды сражаются, но силы их иссякают, еще день-два, и все кончится.

В четвертом часу пополудни Гитлер зашел к Геббельсу, простился с ним и его женой Магдой, вернулся к себе и вызвал камердинера Линге.

— Вы хотите попрощаться со мной, мой фюрер?

— Да. И еще раз приказываю вам выполнить свой последний долг. Помните, о чем я говорил вам?

— Но…

— Вы обязаны выполнить свой долг! — резко прервал его Гитлер.

Помрачневший Линге вытянул руку, в последний раз приветствуя шефа.

Спустя несколько минут в кабинет Гитлера прошла Ева; все утро она просидела у жены Геббельса Магды.

Дверь захлопнулась… Геббельс вышел из своей комнаты. К нему присоединились Борман, Кребс, Бургдорф, Раттенхубер, Гюнше.

Они ждали. Ждали одного… Скорей бы!

После разговора с Гитлером Линге отправился в буфет, выпил стакан шнапса, проверил, хорошо ли заряжен пистолет, прислушался. Часы где-то пробили четыре раза. Линге заглянул в гостиную Евы. Там никого не было. Крадучись, он пробрался в кабинет Гитлера. Прошло несколько минут. Те, кто был в гостиной, услышали выстрел. Вскоре там появился Линге с мертвенно-бледным лицом. Все обернулись к нему.

— Что там? — спросил Гюнше.