МИТРИ КИБЕК (Дмитрий Афанасьевич Афанасьев) - Герои без вести не пропадают. Книга вторая

Шум капели разбудил Рунге. Ночью свирепствовала пурга, а к утру потеплело, и снег начал таять, как весною. Первые лучи только что взошедшего солнца осветили спальню розовым светом. Тихо, тепло, уютно. Альфред осторожно вынул руку из-под ослепительно белой шеи Магды, накрыл одеялом ее плечи и, осторожно поднявшись с постели, вышел из спальни. Снизу доносился звон посуды.

– Спать легли тоже вместе? – послышался ворчливый голос кухарки.

– Как муж и жена,- отвечала горничная. – Весь вечер металась, словно сука. Даже противно было смотреть.

– Да и он хорош,- подала голос гувернантка. – Еще не успел войти в дом, как сразу же бросился обнимать жену своего бывшего начальника, а вечером так на клюкался где-то, что солдаты вынуждены были на руках принести его домой.

– Я хотела помочь ему раздеться, да где там! Фрау Крамер чуть с кулаками не набросилась на меня и вы гнала из спальни. Жаль генерала. Жена и адъютант опозорили его светлую память,- притворно вздохнула горничная.

– Да, да, очень жаль покойного. Какой чудесный был человек! И сам жил на широкую ногу, не забывал и нас, грешных,- добавила гувернантка.

Особенно грешниц,- засмеялся дворник. – Стоило фрау Магде отлучиться из дома, как герр Крамер кого-нибудь из вас заводил к себе в кабинет и из прислуги превращал в барыню.

– А ты видел меня там своими глазами? – набросилась на дворника горничная.

– Не раз. И в окно видел, как ты разгуливала в чем мать родила, и в дверях приходилось останавливаться, когда я прибегал на крик хозяина, а ты сидела у него на коленях, даже не прикрыв свои срамные места хотя бы нижним бельем. А о мадам Шарлотте и рассказывать не стану,- опять захохотал дворник.

– Я ни разу не раздевалась в кабинете хозяина! – крикнула гувернантка.

– Что правда, то правда. Ты раздевалась в своей комнате и шла к хозяину без платья.

– Замолчи, старый хрыч! – остановил развеселившегося дворника грубый голос дворецкого. – Слуги заботятся о сохранении доброго имени хозяина, а ты зубы скалишь. И служанки хороши, раскудахтались, словно курочки, только что снесшие яички. Не своими успехами на до хвастаться, а обсудить вместе, как нам уберечь семью героя от бесчестья. Может быть, пока не поздно, доложить куда следует о грозящей опасности?

– Тебе виднее,- опять забасил дворник. – Ты ведь мастер доносы строчить. Летом вот донес на мою внучку, когда она показала нам листовку, сброшенную с русского самолета, и ее целый месяц держали в гестапо. Хорошо, что заступилась за нее госпожа, а то бы не увидеть ей больше света белого. Не за это ли ты возненавидел ее? А?

– Попридержал бы свой поганый язык. Он тебя до добра не доведет. Я не против хозяйки, а хочу только обезопасить ее.

Услышав шаги Рунге, спускавшегося по лестнице за горячей водой для бритья, все замолчали и усердно заработали своими вилками и ножами, а когда он появился на кухне, все встали.

– Доброе утро, герр гауптштурмфюрер! – низко поклонился дворецкий. За ним последовали поклоны других слуг. – Зачем вы беспокоились сами? Вам только стоило позвонить, и мы бы принесли все, что потребуете.

– Вы так увлеченно беседовали, что с моей стороны было бы просто свинством прервать вашу беседу на самом интересном месте.

Слуги поняли, что попались с поличным, и неловко замолчали. «Ненадежные люди,- решил Рунге, покидая кухню. – Надо найти способ избавиться от них».

Совершив туалет, он снова вернулся в спальню и разбудил Магду.

– Я хочу еще поспать,- попыталась она натянуть одеяло на голову.

– Некогда, дорогая. Пора нам приниматься за дело,- помогая ей подняться с постели, сказал Альфред.

– За какое дело? – спросила Магда.

– Прежде всего надо раздобыть для меня обычную одежду. Поедем по магазинам, а потом закажем портному выходной костюм. Не могу же я, демобилизованный человек, и дальше щеголять в эсэсовской форме.

– Да, с этим надо покончить. Я хочу навсегда выветрить из своего дома дух военщины. Но врач прописал тебе постельный режим. Как же быть с поездкой?

– Это был только сон,- улыбнулся Рунге. – Ника кого врача, никакого коменданта в действительности не было. Забудем о них и займемся своими делами. Хорошо, Магда?

– Но меня беспокоит твое здоровье.

– Пустое,- отмахнулся Альфред. – Посмотри на меня, разве я похож на больного?

Магда окинула его критическим взором, но не обнаружила повода для тревог. Лицо его пылало здоровьем глаза сияли радостью, а нарочно выпяченная грудь дышала ровно и свободно.

– Хорошо,- согласилась Магда. – Иди в кабинет, по-. дожди меня там. После завтрака позаботимся о твоем гардеробе…

Пока они завтракали, приехала Фанни. Приветствуя друг друга, сестры обнялись. Альфред поклонился гостье.

– Спешу на работу. К вам только на минутку. Папа просил узнать, не нужно ли прислать невропатолога. Как себя чувствуете, герр гауптштурмфюрер?

– Благодарю вас, герр гауптштурмфюрер чувствует себя нормально- Передайте господину Вагнеру мою признательность за его заботу обо мне, но врач, пожалуй, не понадобится. Ваша сестра собирается меня экипировать, и мы решили посетить некоторые магазины.

– Так поедемте вместе,- предложила Фанни. – По путно вы завезете меня в гестапо.

– Просто не верится, что вы работаете в гестапо,- сказал Рунге, понизив голос.

– Почему? – не поняла Фанни. Я полагал, что там не место таким хорошеньким девушкам.

– Благодарю за комплимент! – засмеялась Фанни.

– Ты, пожалуйста, не думай о ней плохое. Она не следователь, не оперативник, а всего-навсего толмач,- заступилась за свою сестру Магда.

– Я и не боюсь. Было время, когда и сам чуть было не поступил к ним на работу.

– Кто же тебя отговорил?

– Мой незабвенный начальник Гельмут Крамер,- ответил Рунге. – «Воины, отстаивающие на поле боя честь нации, фюреру нужны не меньше, чем заплечных дел мастера,- сказал он. – Забудь о карьере в гестапо, и поедем на фронт!» Я согласился с ним.

Разговор этот показался Магде легкомысленным. Где-то в самой глубине души зашевелилось чувство ревности. «Удивительно! – мысленно воскликнула она. – Только полюбишь человека, как тут же появляется соперница. Надо предупредить Альфреда, чтобы он не увлекся моей сестрой».

– Правда, сестре тоже иногда приходится наблюдать за работой палача, но она больше переводит письменные материалы, чем присутствует на допросах. Это все же не одно и то же,- не без ехидства сообщила она о занятиях Фанни.

– Да, вы правы, нас, сотрудников гестапо, действительно мало кто любит. Даже вон бригаденфюрер СС Крамер и то, оказывается, считал нас палачами, а по части истребления людей сам обогнал любого профессионального палача,- пробормотала девушка.