Франсиско Мероньо - И снова в бой

И хотя мы не совсем хорошо изъясняемся по-русски, полковник нас понимает.

— Хорошо, хорошо. Я знаю, что вас готовили к выполнению заданий в тылу врага, но каких именно — мне никто не говорил. Я сообщу о вашем желании командованию.

Из кабинета полковника мы вышли довольные. — Надо бы зайти к нему раньше, — сказал Кано. — Не так страшен черт, как его малюют!

— Думали, он нас «съест», а как хорошо принял!..

Проходит несколько дней. Ожидание всегда тягостно. Больше мы не летаем. Мой «як» переходит к командиру эскадрильи, а мы ждем приказа. Наконец он приходит.

Однажды после завтрака нас вызвали к дежурному офицеру.

— Сдайте книги в библиотеку и соберите вещи. Скоро придет автобус, и вы направитесь к новому месту службы.

— Можно спросить, где оно? — поинтересовался Фернандо Бланко.

— Это мне неизвестно, — ответил дежурный офицер. Быстро сдаем книги, карты, планшетки.

— Как вы думаете, куда нас?

— На какой фронт?

— А на каких самолетах будем летать?

Мы задаем вопросы друг другу, но никто из нас не может на них ответить. Полковник сдержал слово.

Вот и автобус. Прощаемся с товарищами по бригаде, с которыми вместе провели трудные дни с 7 ноября 1941 года по 25 июля 1942 года.

Прощаться с друзьями всегда тяжело, но мы успокаиваем себя мыслью о том, что впереди у нас настоящая, фронтовая жизнь.

Автобус набирает скорость. По московским улицам проезжаем молча. Улицы почти пустынны. В ответ на все наши вопросы водитель автобуса лишь пожимает плечами.

Миновав Москву, около часа едем по хорошему шоссе. Вот шофер затормозил автобус, пропуская грузовик, полный красноармейцев, и свернул на пыльную проселочную дорогу. Автобус ползет по склону холма, сворачивает направо и замирает у стены из красного, выщербленного временем и непогодой кирпича.

— Доехали! — восклицает шофер, и это единственное слово, которое он произнес за всю дорогу.

Здесь нас ждут. Это училище командиров-пограничников. Теперь в его учебных классах разместилось другое учебное заведение — школа по подготовке партизан. Здесь несколько отрядов разных национальностей, группа испанцев под командованием Перегрина Переса. Каждый отряд имеет свою программу военной подготовки. Почти все бойцы, за редким исключением, воевали в интернациональных бригадах в Испании.

— Вы знаете, чем будете заниматься? — спрашивает нас майор Винаров.

— Пока нет, — за всех отвечает Бланко.

— Расписание занятий висит на двери каждого учебного помещения: занятия, дежурства, походы. Все это будете выполнять вместе с испанцами, которые здесь уже находятся.

— А вам известно, что мы летчики? — спрашивает Исидоро Нахера.

— Забудьте об этом!

— А кто отдал такой приказ?

— Партия.

— Какая партия?

— Какая? Естественно, ваша. Испанская коммунистическая партия.

На следующий день назначен двадцатикилометровый поход. Антонио Ариас, Хосе Паскуаль и я решили самовольно не принимать в нем участия и обратиться по «личным» вопросам к начальнику местного гарнизона Орлову.

— От кого вы получили разрешение на это посещение? — в первую очередь интересуется Орлов.

— Ни от кого. Мы пришли без разрешения, чтобы выяснить свое положение.

— Что, это так срочно?

— Для нас — да!

Кратко объясняем, что мы — военные летчики, что у нас трехлетний опыт воздушных боев в Испании и что мы тренировались летать на немецких самолетах.

Начальник гарнизона слушает нас внимательно и, кажется, благосклонно.

— Вы мне подали хорошую идею, — наконец говорит он. — Когда будете находиться в партизанских отрядах, то в случае захвата немецких самолетов сможете переправлять их на Большую землю. Как вам это нравится?

— Идея неплохая, и мы готовы немедленно приступить к ее выполнению!

Орлов пишет записку майору Винарову и провожает нас к выходу. Винаров уже ждет нас.

— Вы что-нибудь принесли мне от Орлова?

— Да, записку, — весело говорит Ариас, уверенный, что наконец-то вопрос наш решен.

— А вы знаете, что здесь написано?

— Нет, не знаем.

— Мне делается замечание за отсутствие дисциплины в части, а на вас приказано наложить взыскание.

Три дня проводим на гауптвахте. За это время окончательно принимаем новое решение. На четвертый день самовольно покидаем училище, не имея на руках никаких документов. На этот раз нас четверо: Фернандо Бланко, Ладислао Дуарте, Антонио Кано и я.

До Москвы добираемся на электричке. Вместе с гражданской публикой выходим на Комсомольскую площадь. Однако нас сразу же замечает военный патруль — капитан и три красноармейца.

— Предъявите документы, — требует капитан.

— У нас нет с собой документов, — отвечаю я по-испански и прошу Кано: — Переведи, что мы — испанская делегация и направляемся в штаб авиации.

Кано переводит, патруль с любопытством осматривает нас с головы до ног.

— Куда вы сейчас направляетесь?

— В штаб противовоздушной обороны.

— Сначала пойдемте с нами.

Идем до Мещанской улицы, где находилась военная комендатура.

— Кто вы такие? — спрашивает майор, к которому приводит нас патруль.

— Испанцы.

— Какое у вас звание, ведь на вас форма офицеров?

— Да, мы — капитаны.

Майор записывает наши ответы.

— Какое задание вы выполняете в Москве?

— Специальное.

— Хорошо, подождите, немного.

Проходит час, другой. Кажется, будто о нас забыли. В здание комендатуры входят и выходят военные, куда-то отъезжают машины.

Наконец появляется майор. Он протягивает нам бумагу и говорит:

— Здесь адрес, который вам нужен. Вас ждет генерал. Можете идти прямо сейчас. Извините, что задержали вас столько времени.

Ошарашенные, берем бумагу с адресом и молча выходим на улицу.

— Что теперь будем делать?

— Пойдем по указанному адресу, а что же еще?

— Пошли, это недалеко!

Спускаемся к площади. Входим в здание. В проходной дежурный спрашивает:

— Вы — испанская делегация?

— Да, — отвечает Кано, продолжая игру, которая неизвестно как кончится.

— На этот раз нам тремя днями гауптвахты не отделаться, — сокрушенно констатирует Дуарте. — А мне совсем не хочется числиться в недисциплинированных.

Говорим дежурному свои фамилии. Через десять минут нас вызывают к окошечку и выдают каждому пропуск. Входим в лифт. Бланко нажимает кнопку седьмого этажа.

Незнакомый нам генерал-майор ждет нас у входа в кабинет. Через распахнутую дверь мы видим там еще двух генералов-авиаторов.

При нашем появлении разговор в кабинете обрывается. Навстречу нам из-за стола поднимается генерал-лейтенант А. С. Осипенко. Тепло, по-братски обнимает нас и сразу забрасывает вопросами. Мы не знаем, на какой ответить сначала.