Игорь Болгарин - Расстрельное время

Двери трех продовольственных вагонов были закрыты, на запорных крюках как и положено, свисали свинцовые пломбы. А дальше, за его вагонами, ничего не было — пустота. Похоже, их отцепили от состава и загнали в какой-то тупик.

Жихарев пошел к станции, исследуя окружающее пространство. Слева на путях светили ребрами искалеченные, давно вышедшие из строя товарняки, изуродованные и разбитые снарядами паровозы, зиял огромной дырой бронированный вагон.

Нет, это был не просто тупик, а станционное кладбище паровозов и вагонов. За что, за какие провинности их вагоны сунули именно сюда?

Он долго брел в тумане, стараясь не потерять «свою» колею. С любопытством разглядывал хлам, покоящийся на глухой привокзальной окраине.

По сторонам в серой туманной мути белесыми пятнами угадывались керосиновые фонари. Жихарев вглядывался в туман, надеясь увидеть кого-нибудь из железнодорожников. Но, увы, тщетно… Уходить далеко в сторону он боялся из-за тумана и скопления вагонов. И каждый раз, отойдя немного, снова возвращался на свою колею, опасаясь заблудиться и потерять свои вагоны из вида.

Наконец впереди он увидел какую-то странную фигуру в брезентовом до пят плаще и в остроконечном капюшоне.

Жихарев прибавил шаг, чтобы догнать незнакомца.

— Слышь, товарищ! Подожди малость, вопрос имеется! — окликнул он.

Человек в плаще остановился.

— Туман, понимаешь, мать его. Куда нас эти рас… загнали? Не можем, понимаешь, разобраться.

Человек в плаще обернулся. И из-под капюшона на него устремила вопросительный взгляд миловидная девушка.

Жихарев осекся.

— Извините, гражданочка. Как бы сказать, униформа подвела… И туман… Не разглядел спервоначалу. Не разъясните, что это за станция? Как называется?

— Синельниково.

— Так! Уже хорошая новость, — повеселел Жихарев. — А не подскажете, куда этот путь ведет? На Александровск, чи, может, на Екатеринослав?

— В тупик.

— Похужее новость. Идем дальше… Вот, если б я, к примеру, заблудился, каким макаром мне свои вагоны отыскать? Они на этом пути стоят.

— Спросите четвертый тупик. Вам подскажут, — посоветовала незнакомка.

— А вокзал, извините, в той стороне? — Жихарев махнул рукой.

— Ещё метров тридцать пройдете, и он будет справа. Туман уже рассеивается. Увидите…

И девушка торопливо двинулась по насыпи дальше. Жихарев зашагал следом.

— Спасибочко вам. Очень вы мне, извиняюсь, приглянулись. Война кончается, так, может, свидимся для дальнейшего, как говорится, продолжения беседы?

— Почему ж не свидеться! Очень даже возможно.

— Как же я вас найду?

— Просто. На этом же месте! — хохотнула девушка и свернула влево. Перешла через несколько путей, и обернувшись, крикнула: — Слышите, кавалер! Сворачивайте направо, выйдете прямо к вокзалу!

Жихарев хотел что-то ответить, но ее заслонил невесть откуда возникший маневровый паровоз. Он тащил несколько платформ со стоявшими на них артиллерийскими орудиями.

Жихарев замер в ожидании. Но когда проплыли платформы, девушка уже растворилась в тумане. Он еще немного постоял и пошел дальше, затем свернул к вокзалу.

Туман постепенно рассеивался, и он увидел, что часть вокзальных сооружений зияла пустыми окнами и проломами от разорвавшихся снарядов. Справа по ходу движения, в окнах уцелевшего здания, горел яркий желтый свет.

Жихарев прошел внутрь вокзала, спросил у проходившего мимо железнодорожного служащего:

— Не подскажешь, товарищ, где тут у вас вокзальное начальство?

— А я и есть начальство.

— Начальник станции? — обрадовался Жихарев.

— Я — вокзальное начальство: дежурный по вокзалу. А тебе, должно, начальник станции нужен? Так это вон в ту дверь. Но только ты туда пока не ходи. Только расчистили станцию, все эшелоны отправили. Пущай немного поспит.

Жихарев направился к кабинету начальника станции. Потихоньку приоткрыл дверь, ожидая увидеть хозяина кабинета, спящего где-нибудь в углу, на диванчике. Но он сидел за столом.

Лишь когда Жихарев приблизился к начальнику станции, увидел, что тот спит, сидя за столом, подперев голову рукой. Жихарев бесшумно уселся на стул напротив, решив дать ему ещё немного поспать. Но начальник станции, не шевелясь и не открывая глаз, спросил:

— Что у вас?

Это было так неожиданно, что Жихарев даже вздрогнул и огляделся по сторонам: может, кто-то другой, стоявший сзади, задал вопрос? Но в кабинете, кроме них двоих, никого не было.

— Как вы знаете, на Каховском плацдарме началось наступление, — начал было Жихарев. — А с доставкой продовольствия…

— Агитировать не надо, — не открывая глаз, оборвал Жихарева начальник станции. — Говорите дело…

— Три груженных продовольствием и спальный вагоны загнали в тупик…

— Знаю. Четвертый тупик. Что вас не устраивает?

— Ценный груз. Сопровождает комиссар ВЧК Кольцов. К тому же с ним секретный пакет с пятью сургучными печатями.

Начальник станции открыл глаза, удивленно спросил:

— Зачем вы излагаете мне ваши секреты? Какой пакет? Какие печати? Я отвечаю за подвижной состав.

Жихарев наклонился к начальнику станции и заговорщицки произнес:

— Я к тому, что очень важный человек. Надо как можно быстрее отправить четыре вагона на Херсон. Хочу предостеречь: могут быть неприятности.

— У меня? Нет! Все неприятности, которые могут свалиться на голову одного начальника станции, я уже испытал. Иных природа еще не придумала, — спокойно сказал начальник станции. — Повторяю, я регулирую грузопотоки, ведаю подвижным составом. Харьков мне сообщил о четырех ваших вагонах. Отправлю, как только появится такая возможность. И не морочьте мне, пожалуйста, голову. Дайте хоть немного поспать.

— Что доложить товарищу комиссару? Когда отправите?

— Посоветуйте ему тоже немного поспать. И не нервничать. Вам тоже… не суетиться без толку. Все!

Начальник станции снова подпер голову рукой и закрыл глаза.

Жихарев еще немного подождал, в надежде, что он скажет что-нибудь обнадеживающее. Но начальник станции заснул, тоненько похрапывая. И Жихарев ушел к себе, на четвертый тупик.

В вагоне уже не спали. Кто-то из снабженцев успел выяснить, что они стоят на станции Синельниково. Печальное зрелище зияющих проломами вагонов и разбитых ржавых паровозов навевало на них тоску и отчаяние. Ждали Жихарева, предполагая, что он отправился на станцию, дабы прояснить обстановку.

Жихарев появился перед ними сияющий, торжественный. На вопросительные взгляды присутствующих ничего не ответил. Подошел к Кольцову, небрежно сказал:

— Не надо суетиться. Я все уладил. Скоро тронемся на Херсон.

За Апостолово тяжело груженный боеприпасами «литерный», к которому прицепили и четыре продовольственных вагона, часто останавливался. На протяжении многих верст он двигался со скоростью пешехода. Совсем недавно здесь повсюду велись жестокие бои. Отступали белые — взрывали пути; красные ремонтировали. Отступали красные, и всё повторялось. И те и другие ремонтировали дорогу наспех, и поэтому скорость на ней была предельно ограничена.