Николай Стародымов - Я пришел убить хорвата

Однако никуда не денешься, обыск необходим. Слишком часты случаи, когда женщины-мусульманки, как древние старухи, так и девочки-подростки, подрывая себя и православного солдата заранее припасенной гранатой, рассчитывая за это попасть в рай, принеся с собой на тот свет свеженькую душу неверного серба-гяура. Так же шли крестоносцы в свои безнадежные походы «за гроб Господень», понять которых нам, хилым потомкам, попросту не дано. Да, у нас, европейцев, это происходило в раннее Средневековье. У них, у мусликов, наше христианское средневековье в самом разгаре — по мусульманскому календарю сейчас только четырнадцатый век хиджры.

«Хиджра» — значит «исход». Слово нейтральное и даже как будто возвышенное. На самом же деле исламское летоисчисление ведет свой отсчет от бегства. Когда Магомет начал проповедовать свой вариант религии, местные священники его, мягко говоря, не поняли. Встречаться с новым Каифой, слышать и в свой адрес улюлюканье толпы «Распни его!» посланцу Аллаха не хотелось. И ему пришлось бежать. Это-то бегство из Медины и является отправной точкой, с которой ведет свой отсчет ислам.

…Короче говоря, я ее обыскал, причем, довольно тщательно. Пытался внушить себе, что передо мной, откинув голову назад и закрыв глаза, покорно стоит просто бесполый человек. Вернее, чуть не так, попытался считать, что это абстрактный человек вражеского пола, и что я ничего такого уж безнравственного не совершаю. Убеждал. Но получалось это с трудом. Под темным комбинезоном явственно прощупывалось ладное по-девичьи крепкое, юное девичье тело, и убедить себя в его бесполости было просто невозможно. И руки сами собой, невольно задерживались не там где надо… Или все-таки именно там?

— Извини, — я чувствовал, что даже покраснел до пота. — Но я должен был убедиться, что ты не обмотала себя детонирующим шнуром или «поясом смертника»…

Она ничего не ответила. Да и что она могла ответить? Да и что я сам бы ответил в подобном случае, если бы меня самого тщательно и бесцеремонно ощупывали женщины?

— Повернись!

Мириам поняла о чем речь, с готовностью подставила спутанные за спиной кисти рук. Возиться с распутыванием узлов не стал, просто резанул веревку ножом. Девушка даже застонала от боли, когда к ее ладошкам по освобожденным от пут жилочкам хлынули потоки свежей, богатой кислородом крови.

Пока она не опомнилась, я продолжил принимать меры, чтобы она не смогла сбежать. Которые, к слову, я должен был предпринять чуть раньше, когда она еще не имела возможности даже пикнуть.

В каком-то фильме был эпизод, когда солдата, который должен был отконвоировать пленного гитлеровца в штаб, предупреждают:

— Гляди: это СС!

На что тот хитро ответил:

— На их СС у нас есть свой ССС.

— Что за ССС? — удивился командир.

— Это значит «старый солдатский способ».

Старый солдатский способ состоял в том, что конвоирующий у конвоированного обрезал пуговицы на брюках и тот вынужден был всю дорогу идти и поддерживать руками штаны. Действительно, просто и надежно.

Я использовал этот способ уже не раз. Правда, только в отношение мужчин. Но теперь, рассудил, это тоже будет нелишне. Во всяком случае, идти она будет теперь с нами, как привязанная… Скаламбурил, называется!.. Она же и будет привязанная!

В общем, пока Мириам растирала руками запястья и тихо постанывала, едва ли не плакала от покалывания в отходящих от пут затекших руках, я ухватился за пряжку ее мягкого матерчатого пояса и быстро расстегнул его.

— Шта си?.. — попыталась было она отпрянуть. — Что ты?

— Ништа, — как сумел ответил я. — Ничего.

Однако пояс уже расстегнул и рывком выдернул его из петель комбинезонных брюк. Начал сворачивать его в аккуратный рулончик.

— Шта?..

Похоже, теперь она уже ждала от нас самого для нее, мусульманки, страшного — что ей придется отдаться необрезанному! И что она, если, конечно, останется в живых, будет вынуждена своему будущему мужу (естественно, правоверному мусульманину) объяснять, почему она в его дом вошла «не девочкой».

— Сказал же тебе: не переживай! — поняв все это, попытался я ее успокоить.

Девушка пятилась.

— Ты же обещал, русо! — прошептала она.

Наверное, таким же тоном, не возмущенным, не оскорбленным в лучших чувствах, не молящим — искренне изумленным, обращался к своему убийце Бруту Юлий Цезарь.

— Да не собираюсь я с тобой ничего делать! — с досадой сказал я.

Должен признаться, сказал другие слова — более точные, но и не столь корректные.

Послышался голос Радомира, который возился в дальнем углу положая, воплощая мою задумку в жизнь.

— Что там у вас? — спросил он с явным недовольством в голосе.

— Ништа, — и ему ответил я дежурно. — Ничего.

Легко перехватил руку Мириам, продел в петлю брюк прочный шнур, входящий в мой личный комплект разведчика, обхватил ее за талию и затянул узел. Девушка не сопротивлялась. Теперь она, сделал я самонадеянный вывод, побредет за мной куда угодно. Но дополнительная страховочка все-таки не помешает. А потому я ухватился-таки за верхнюю пуговицу на ее поясе и взмахнул своим отполированным клинком. Мириам даже пикнть не успела, только сразу схватилась за одежду.

— Теперь-то ты никогда от меня не убежишь, — самодовольно усмехнулся я.

Только потом сообразил, что мои слова сквозили ненужной в данной ситуации двусмысленности…

И вот теперь мы быстро шагали по дну хорошо знакомой ложбинки и думали каждый о своем.

Итак, мы, два разведчика армии Республики Сербской, возвращаемся с «языком» после выполнения ответственной задачи. Звучит красиво. Однако можно ли считать, что мы и в самом деле выполнили задачу разведки? Однозначного ответа, честно сказал я сам себе, нет. Потому постараемся суммировать плюсы и минусы.

Итак, плюсы. Благодаря нашей вылазе, теперь доподлинно известно, что муслики знают о нашем готовящемся наступлении, причем, ожидают его именно на нашем участке фронта. Вывод о том, что в сербском штабе действует агент мусульман, вполне логичен. Однако это пусть они сами между собой разбираются. Куда актуальнее для нас сведения о том, что на нашем участке усилены меры против разведывательной и диверсионной деятельности. Что еще? Установлено место засады. Убито трое противников. Если сработает наша задумка, по меньшей мере еще один обрезант, а в идеальном случае и не один, сегодня утром отправится подыскивать себе местечко в раю… Захвачен «язык»… Все? Кажется, все.

Теперь минусы. Достаточно глубоко в тыл мы проникнуть не смогли. Кардинально новых сведений о дислокации и передислокации мусульманских войск не добыли. «Язык» захвачен, если честно говорить, довольно хиленький… Надо признать, негусто.